АРКАДИЙ ИЛИН. Выходец из времени.
Аспекты, проспекты, объекты…
Фасадов дворцовых ремонт,
детальные планы, проекты,
окраин пустой горизонт.
Холодная осень дождями
окутала город с утра,
и серое небо над нами,
и серая жизни пора.
Пора раствориться в тумане,
сбежав от «мирской суеты».
Судьба, если хочет, обманет,
врасплох, если надо, застанет,
а может и мимо пройти.
***
Время такое,
время другое,
третий час ночи,
утро вдали.
Как до него дотянуться рукою,
если на край занесло нас земли?
Здесь океана простор бесконечный,
волны стремительных лет,
путь одинокий, высокий и Млечный,
неба бездонного свет.
***
Нет достоинств –
только недостатки,
недоимки
и неурожай.
У меня
такие беспорядки,
хоть наряд ОМОНа
вызывай!
У меня потери
и убытки.
Забываю
близких имена.
Даже правду
не скажу под пыткой –
знать не знаю!
Что за времена!
Ухожу
от мелких обстоятельств,
избегаю в споре
острых тем.
Если появляюсь,
то не кстати,
если исчезаю, –
насовсем.
***
Квадратная
форма головы
от устремлённости
к возвышенному
сделалась треугольной.
Вследствие чего
ставшая доступной
пониманию Вселенная
утратила
свою загадочность.
И понятие
тайны Мироздания
приобрело
фигуру речи,
не пригодную
к употреблению.
Взаимодействие
микрочастиц
с макромиром
приобрело
утилитарный характер,
где волны ультразвука
в сочетании с видео рядом
вызывают дрожь
и оторопь
в живой
и неживой природе.
Но форма головы
от этого
не меняется.
***
Утратил вкус
к эстетике.
На живопись
смотрю с отвращением,
литературу
ненавижу с детства,
музыка
вызывает галлюцинации,
несовместимые с жизнью,
архитектура
убеждает в ничтожестве
всего человеческого.
Театр – фиглярство,
кинематограф –
недоразвитая ветвь искусства,
а вся наша жизнь –
ярмарка тщеславия
и комедия ошибок
на задворках империи.
***
Выходец из времени
я живу в пространстве.
Мог бы жить и в племени,
мог бы жить и в царстве.
В общем незамеченный,
в общем непричастный.
Докторами леченный,
ум имею ясный.
Попиваю, родненький,
коньячок и виски,
потому я бодренький,
всем родной и близкий.
***
Как прекрасны
мои болезни.
Я в восторге
от своих недостатков.
А ночные кошмары
во сне
просто восхитительны!
Моя любовь
вызывает ненависть,
а моя ненависть
не вызывает любви.
И когда я
на своей шкуре
испытываю
несовершенство мира,
я приобретаю
чувство гармонии
с миром,
в котором
«ничто человеческое
мне не чуждо».
***
Мой друг сбежал –
теперь его не сыщешь.
Он, говорят,
израильским стал нищим.
Другие утешают,
мол, не плачь –
теперь он
израиловский богач!
В Ерусалиме он
и на Фаворе,
иль на баркасе
в Галилейском море,
иль в море Мёртвом
ловит миг удачи,
иль в Красном ночью,
как маяк, маячит.
***
Ветры, северный и южный,
сносят наш жилищный фонд.
Я – простуженный, недужный,
не спасли ни плащ, ни зонт.
Я на всех чихаю сразу,
все чихают на меня.
Чистый некогда, мой разум
всё мрачней день ото дня.
Вот лежу в своей постели,
у меня больничный лист.
Это им больное тело
я прикрыл, душою чист.
Я – простуженный, недужный,
не спасли ни плащ, ни зонт.
Ветры, северный и южный,
сносят наш жилищный фонд.
***
Забыл о своём прошлом,
забыл о настоящем.
По ночам
общаюсь только с домовым
и котом Васей.
В будущее и на небо
даже не заглядываю:
звёзд не вижу,
луна затянута тучами.
Ночные кошмары
не преследуют –
бессонница.
Бывает,
брожу по крышам.
Говорят,
что я лунатик,
но на людскую молву
внимания не обращаю.
Брожу себе
и брожу.
***
Одним хорошо –
другим плохо.
Одни страдают –
другие веселятся.
Веселятся не те,
кому хорошо,
страдают не те,
кому плохо.
Уровень страданий
и уровень веселья
зашкаливает.
Иногда те,
кому хорошо,
меняются местами
с теми, кому плохо.
И получается,
что все страдают
и все веселятся,
а Брейгель и Босх рисуют.
***
«Не могу молчать», –
сказал громкоговоритель
и сломался.
Сижу в тишине.
Всё, о чём я думаю,
не услышит никто.
Обо всех моих
чувствах и мыслях
не узнает никто.
Мои тайные желания
потеряли возможность
стать явными.
Вызвал мастера.
Он, внимательно
осмотрев громкоговоритель,
сказал:
«Нужен новый,
но таких
больше не делают».
И,
оставив визитку,
растаял
в предутреннем тумане.
