ВАСИЛИЙ КОЛОТИНСКИЙ. Господин Дольмечер
После окончания земного присутствия господину Магистру Дольмечеру было предписано провести некоторое время в состоянии покоя и душевной расслабленности в небольшом поселке, расположенном в живописной долине между двумя горными вершинами.
Чашка утреннего кофе, удобное кресло и хорошая сигарета были непременными атрибутами начала дня. Магистр Дольмечер привычно просматривал квантовую почту: ничего интересного – обычная переписка с друзьями и письма от поклонниц его таланта.
Несмотря на полученные предписания, в качестве развлечения все последние месяцы он был занят тем, что руководил постановкой собственной пьесы в одном очень известном театре.
Руководство это было весьма своеобразным. Поскольку в силу непреодолимых обстоятельств присутствовать на репетиции самому магистру было ну никак невозможно, то за всем процессом наблюдала его жена Малгожата, временно пребывавшая в состоянии общепринятой человеческой жизни. Каждый вечер она мысленно наиподробнейшим образом рассказывала Магистру обо всем: кто из актеров что и как играл, какие сцены репетировались. Дольмечеру многое не нравилось, поэтому ко времени утреннего кофе он успевал придумать как надо переделать ту или иную сцену, о чем сообщал Малгожате и давал подробнейшие инструкции, с которыми она шла к режиссеру.
— Вы знаете, в целом Магистр одобряет вчерашнюю работу, но будет лучше сделать так-то и так-то, поэтому все придется переделать.
Неизвестно, что про себя думал режиссер, но безоговорочно соглашался и перелопачивал заново вчерашний материал. И на то было, как минимум, две причины. Первая заключалась в том, что никто не рисковал спорить с незримо присутствующим господином Дольмечером, а вторая причина была куда более прозаичной: после рекомендаций, переданных Малгожатой, спектакль действительно становился только лучше, приобретал смысл, которого не хватало в первоначальном сценарии.
Магистр давно не занимался литературной деятельностью. Всё, что когда-то задумывалось было опубликовано. Многочисленные критики уже обругали написанное всеми возможными словами, разнеся в пух и прах каждую запятую. Но те первоначальные критики давно умерли, а молодое поколение находило для себя более интересное занятие, чем копание в чужих писаниях. Дольмечер ощущал себя почти бессмертным, иногда с удивлением вспоминая о том или ином событии, произошедшем много лет назад.
Помня практически всё, он, тем не менее, никак не мог восстановить в памяти один факт, а именно: кто первым придумал называть его словом «магистр». Впрочем, слово не несло в себе отрицательной энергии и вполне сочеталось с его именем. К тому же Дольмечер настолько привык к этому дополнению перед фамилией, что уже стал забывать, что когда-то его полное имя следовало писать, как Мартин Аугуст Дольмечер.
Уютный домик в горной местности, библиотека с тысячами книг, немногословная прислуга. Что еще надо человеку, умеющему находить глубокий смысл в каждой минуте. Ах, да! Еще нужен крепкий кофе и возможность иногда посещать светские мероприятия. Вот эти мероприятия он действительно любил. Шампанское, вышколенные официанты, дамы в роскошных нарядах напоминали ему о приятных минутах из прошлого и помогали забыть о другом: о войнах, грязи и смерти – о всем том, чего было предостаточно в той прежней жизни.
Магистр считал, что он вполне заслужил свое право на беззаботное существование. И зачем только он нарушил такое приятное времяпрепровождение и ввязался в эти театральные страсти? Приходится что-то придумывать, переделывать старые диалоги, потому что там у них теперь так не говорят. Постановка пьесы будет завершена, опять вылезут эти пустоголовые критики и будут выпендриваться, придумывая на ходу версии о том, что хотел, но не сумел донести до зрителя автор, ничего не понимающий в глубинных процессах, происходящих в обществе.
— До чего же вы, господа, примитивны и сиюминутны. И самое смешное заключается в том, что вы исчезнете, не оставив после себя ни одной стоящей строчки. Мне ваши вопли совершенно безразличны, они годятся только на то, чтобы вызвать легкую улыбку.
Апрель, в горах все зеленеет, скоро все склоны покроются цветами, наступит май. Стык апреля и мая — перелом между весной и летом, тот самый момент, когда начинается светская жизнь и можно немного расслабиться с друзьями после ушедшей зимы.
— Работу над постановкой скоро завершат, Малгожата очень устала, ей необходимо отдохнуть. Мы давно не виделись. А мне надо будет придумать работу для мозга, какую-нибудь новую идею, чтобы воплотить эту идею в нечто цельное и завершенное.
Дверь в кабинет слегка приоткрылась. В проеме показался господин Пельциг, — Добрый день, Магистр! Можно войти?
— Здравствуйте, заходите.
Бесшумно переставляя ноги, как бы крадучись, вошедший толстоватый господин направился к свободному креслу. Пельциг жил по соседству, иногда приходил в гости, не забывая при этом заглянуть в столовую в доме Магистра, где заказывал себе что-нибудь вкусненькое.
Неспешно устроившись в кресле, Пельциг задумчиво спросил, — Поговорим? В прошлый раз мы с вами обсуждали взаимодействие сознательного и подсознательного в философии Ницше.
— Знаете, господин Пельциг, мне сегодня что-то совсем не хочется говорить на умные темы.
— Можем и не на умные. Что вы предлагаете?
— Предлагаю обсудить предстоящую вечеринку в горах.
Гость сощурил правый глаз и немного задумался, — Вы хотите проанализировать возможность внести изменения в церемонию? Процедура мероприятия не меняется уже много лет.
— Вот именно. Надо внести некую новизну. Например, пригласить новых гостей. У меня на примете есть несколько молоденьких и весьма хорошеньких дам, которые вполне бы могли украсить наш бал. Кроме того, в отличие от наших завсегдатаев, они знакомы с современной жизнью и смогут оживить наш старомодный мир.
— Согласен. Разошлем им приглашения. Как раз вчера я проверял наличие нашей фирменной бумаги с водяными знаками, сургуча и старинной бронзовой печати. У меня есть личная просьба: нельзя ли на праздник пригласить одного моего дальнего родственника, он очень смышлёный и не создаст проблем.
— Это совершенно невозможно. Единственное, что можно сделать, это пригласить вашего родственника на время подготовки к празднику. Мы можем поручить одной из приглашенных дам поухаживать за вашим протеже и осторожно ввести его в курс дела.
— Благодарю вас, господин Магистр! Надеюсь, мой родственник оправдает ваше доверие, — Пельциг хитро улыбнулся. — Пойду к себе, надо распечатать приглашения. Я хотел бы, чтобы за моим родственником присмотрела госпожа Марта, которую мы обязательно пригласим в этом году.
— Предложение принимается. Пожалуйста, проинструктируйте Марту и напомните ей, что помимо прочего она является наставницей Вилды — нашей самой юной гостьи.
Вечером того же дня по квантовой почте пришло сообщение: «Глубокоуважаемый господин Магистр Дольмечер, нами принято решение о прекращении миссии госпожи Малгожаты Дольмечер в проекте «Прикладной мир». Учитывая Вашу просьбу, мы предписали госпоже Малгожате прибыть в кратчайший срок к месту Вашего пребывания».
Прочтя письмо, Магистр испытал смешанные чувства. Наконец-то он сможет увидеться с Малгожатой, встретиться вновь через сорок лет, которые они провели в разлуке. Но, чтобы встретиться здесь, надо умереть там, а это всегда неприятно. Хотя, с другой стороны, все неприятности остаются по другую сторону перехода. Вот пусть режиссер и организовывает проводы в своем театре, а мы с интересом посмотрим на этот заключительный акт спектакля.
Утром тренькнул колокольчик на незапертой входной двери. Через минуту Малгожата влетела в кабинет Магистра.
— Наконец-то я вновь могу быть рядом с тобой! – длинные слегка вьющие каштановые волосы выбивались из-под старомодной шляпки.
Магистр с интересом рассматривал жену. — Привет! Вот мы и встретились в, так сказать, очном формате. Для начала предлагаю позавтракать, а затем пойти прогуляться. Нам есть о чем поговорить, глядя друг на друга. Я очень устал от бесконтактного общения.
— Если бы ты знал, как долго я ждала этой встречи, но теперь мы вновь вместе.
— Да. Некоторое время нам предстоит провести здесь в горах. А затем нас, наверное, ждет новая работа. Даже не знаю, что это будет. Начальство пока ни единым намеком не обмолвилось о планах на будущее.
Следующим утром Магистр Дольмечер и Малгожата шли по извилистой тропе. Солнечные блики отражались от выбеленных дождями и ветром скал, внизу отрывались виды на долины с цветущими крокусами, водопады и карстовые пейзажи, позаимствованные из старинных сказок. Время от времени раздавался гудок настоящего паровоза, тащившего за собой вагончики с пассажирами, которым было лень взбираться на гору своими собственными силами.
Совсем скоро, через несколько дней, паровозик привезет некоторых гостей на светскую вечеринку, другие приезжающие будут добираться сами, кто на чем сможет.
— Мартин, я давно не бывала на светских мероприятиях. Наверное, мода ушла далеко вперед, и мне потребуется обновить гардероб.
— Обновить — это всегда приятно, мы непременно займемся этим вопросом, но основные элементы праздничных одеяний остаются неизменными. Я, например, буду в черном фраке и в пенсне.
— Никогда не понимала твоей приверженности этому оптическому устройству, которое так и норовит упасть с носа.
— Пожалуй, ты права, достану-ка я свой старинный монокль на цепочке. Все уже забыли, что это такое.
— Одно другого не лучше. Впрочем, всё это ерунда. Главное, чтобы собрались приятные гости, с которыми можно будет поговорить на разные интересные темы.
— Могу обещать, что вечеринка пройдет на наивысочайшем уровне. Подготовкой занимается лично господин Пельциг, он приглашает гостей и отвечает за качество вин и еды.
— Это тот самый господин, который занимался вопросами моего вчерашнего перемещения?
— Да. Это именно он.
Вечером строго определенного дня всё было готово к началу празднования. Ближе к полуночи стали прибывать участники встречи, официанты разносили золотые блюда с угощениями, а девушки предлагали нектары в серебряных бокалах. Музыканты нескольких оркестров, сменяя друг друга, радовали слух гостей исполнением великих произведений самых выдающийся композиторов прошлого и настоящего.
После полуночи празднование перешло в фазу свободного общения, продолжавшуюся до самого утра. Эту часть мероприятия магистр любил больше всего, наконец-то можно было в совершенно непринужденной обстановке встретиться и поговорить со старыми друзьями. Малгожата, пропустившая несколько последних встреч, поначалу стояла в стороне, но затем господин Пельциг, видя непорядок, предложил супруге Магистра познакомиться с несколькими дамами, которые совсем недавно стали участницами ночных гуляний. Среди новых знакомых Малгожата сразу выделила молодую женщину, одетую в глухое платье, поверх которого сверкало распашное платье с фижмами, а талию стягивал корсет. Общее впечатление дополняли белый парик и большой испанский веер. Неожиданно прямо из-под этого веера вынырнула улыбающаяся физиономия вездесущего Пельцига:
— Госпожа Дольмечер, позвольте представить вам госпожу Марту, которая уже в пятый раз удостоена чести присутствовать на нашем ежегодном празднике.
— Очень приятно, Марта, будем знакомы. Магистр рассказывал, что возлагает на вас большие надежды, как на его самую способную ученицу.
— Быть ученицей господина Дольмечера большая честь для меня и большая ответственность. Постоянно боюсь сделать что-то неправильно.
— Марта, хочу поделиться с вами одной тайной: с сегодняшней ночи вам не надо бояться ошибок. Магистр назначил вас на новую должность, вы будете сами решать, что правильно, а что не очень. Вы теперь должны поправлять других и следить за точность исполнения ваших указаний.
— Слушаюсь, госпожа. У меня только одна просьба. Могу ли я взять в помощницы Вилду. Она хоть и совсем юная, но очень сообразительная особа.
— Хорошо, но при одном условии. Вилда должна прекратить свои дурацкие розыгрыши и неуместные шутки. У нас есть более важные дела.
С восходом солнца уставшие гости начали неспешно разъезжаться. Малгожата и Магистр последними покинули вечеринку. Когда они вернулись домой, то выяснилось, что в гостиной их ожидает господин Пельциг, теребящий в руках большой конверт с сургучной печатью.
— Вот, только что доставили с посыльным. Я уже не помню, когда мы в последний раз получали что-либо в бумажном виде, наверное, очень важный документ. Написано «Господину Мартину А. Дольмечеру (лично)». — Пельциг протянул конверт.
Дольмечер взял протянутый конверт, сел за письменный стол и большим серебряным ножом аккуратно вскрыл печать, затем вынул голубоватый лист, украшенный витиеватыми вензелями. Малгожата и Пельциг молча стояли рядом, пытаясь по выражению лица Магистра угадать смысл послания. Немного помолчав, Мартин произнес:
— Всё хорошо, нам троим предписано отправиться к месту нового назначения. На этот раз придется решать задачи несколько неожиданного характера, связанные с вопросом критики чистого разума. Помнится, вам, господин Пельциг, хотелось поговорить на серьезные философские темы. Ну что же, кажется, теперь этой философии будет более, чем достаточно.
— И дался им этот Кант! — Улыбнулась Малгожата, обняв Магистра за плечи. — Пойду собираться.
