Разверзлись небесные хляби

Разверзлись небесные хляби, в утопии райской земли, скажи мне, израильский Раби, к чему сорок лет нас вели? Ответь, за кого нас держали, в угольное втиснув ушко, когда для всевышних скрижалей оно оказалось узко? В чем эта заветная сила, что между покрышкой и дном нам в души фатально вселила извечного рабства геном? Какое спасенье в ковчегах – сейчас в дефиците вода, а капля, что выдавил Чехов, не стоила даже труда. Ответь мне, израильский Раби, хоть ты и не царь Соломон, какой наш по списку корабль в распавшейся связи времен? А если и не было списка, мы все на галере одной зависим от степени риска, и канем, как камень, на дно. И в смутных речах Иордана нет истины, вот тебе крест! Наверно, осел Буридана из тех же безвыходных мест. Но, если появится выбор, туннель на вторичный исход, я буду в числе тех, кто выбыл…

Март. Лета. Философский пароход.