АЛЕКСАНДР ФРОЛОВ. Россия, Израиль
Россия, Израиль
* * *
…а птицы все ушли куда-то вверх,
куда-то вправо и куда-то влево…
Борис Слуцкий
Мы растеряли важные слова,
постигнув страх и ужас одичанья.
И нам теперь – одна полынь-трава
в полях войны – расплата за молчанье.
Слов нужных не осталось нам для тех,
кого сразила горькая отрава…
И вот: слова ушли куда-то вверх,
куда-то влево и куда-то вправо.
Вернутся ли они опять, бог весть,
отвоевав у смерти первородство,
когда-нибудь – пусть не сейчас, не здесь,
спасая нас из пропасти немотства?
2023
РОЖДЕНИЕ «Z»
– Господин генерал, а есть ли у на план «Б»?
– Так точно, Ваш-сто, а также и «В» и «Г».
– А вот «Г» не надо. Мы и так по уши в «Г» уже.
– Хорошо, Ваш-сто, заменим на «Ё» или «Е»…
– А вот «Е» и тем более «Ё» не надо совсем,
нас и так уже и в хвост и в гриву, во все места…
– Понял, ваш-сто. Будет исполнено! Значит, план «Ж»?
– Вы с ума сошли! У вас что – закончился алфавит?
Мы и так уже глубоко в этой самой «Ж».
– Ну тогда, Ваш-сто, может быть, план «З»?
– А вот это пойдёт! Только не «З», а “Z”.
В этой букве никто не заподозрит источник бед.
Эта буква – залог наших великих побед.
А этих… ну тех, которые… скажи сибболет…
и этих… как их… гендорасов… сведём на нет.
И воссияет над миром непреклонная наша «Z»!
Идите работайте, генерал.
Генерал, выходя: вот бред!
СМЕРТЬ «Z»
Генерал выходя: ну надо же, твою мать!
По мне так, что ер старорежимный, что ять,
и что эта «Z»… Один хрен – нам Киев не взять.
Он вернулся домой: – Жена, что у нас на обед?
– У нас борщ, дорогой, и с грудинкой омлет,
а на третье – полезный творожный десерт.
Как прошло совещание, милый?»
– Да как, блеать!
Надоело мне в эти грязные игры играть.
Дай мне водки… Налей мне водки, мать.
Выпил стопку-другую и солёным огурчиком: хрусть!
«Отчего такая тяжесть на сердце, такая грусть?
Так подмахивать! Ну почему я его боюсь?
Что мне этот, с его указивками, лысый хер.
Три войны за плечами, я – боевой офицер!
Сыновьям своим, какой покажу пример?..»
Не доев омлет, ушёл к себе в кабинет
и достал из сейфа свой именной пистолет;
вставил патрон, нажал на курок… И нет
ничего – осечка!.. Расстроился генерал:
– Cмазать, что ли, его напоследок? – сказал.
Но не смазал, а снова нажал на курок. Нажал
и… прощай, злоебучая эта буква, прощай!
Генералу, конечно, – не в рай. А кому из нас в рай?
Я, и правда, не знаю, кому и куда…
Гуд бай.
2024
ТРОЯ – ГРОЗНЫЙ, ТРАНЗИТОМ
(Антигероиды с комментариями)
1. ГЕКТОР – АНДРОМАХЕ
Это пчелы, Андромаха, пчелы, пчелы –
вестники из темных сот Эреба;
это их гудящий рой веселый,
это их смертельный посвист… Небо
станет цвета кирпича. Косые строчки
прочертив по черепкам чернолощенным,
где застрянут те свинцовые примочки
со смещенным центром тяжести; смещенным
в тело… в теле… Понимаешь, всё на свете
повторится: войны, проводы, свиданья…
Различают времена совсем не этим,
а лишь скоростью прямого попаданья.
Пока смерть не встретил выдохом сипящим,
сколько раз я этот город, видят боги,
обежал по кругу трусиком косящим…
Как песок там под стеною вязок! – ноги
стали каменными, знаешь, не от страха –
после пляжного как будто волейбола…
…Вот и всё. Прощай. Не бойся, Андромаха,
это просто пчелы, просто пчелы.
2. К О М М Е Н Т А Р И Й
Да какая лирика? Совсем другого рода
напряженье – не вербальное – возникает от
взгляда на экран… В семье не без урода,
говорят. Но каждый третий здесь урод.
Нет, не лирика, но страшная пародия на эпику…
Дайте ж тело Гектора убрать из-под стены,
пока бравый наш не прекратил истерику,
брызжа ядовитою слюной на пол-страны.
Что там гекатомбы! – и слов таких не знают.
Только ложь и лажа, скудоумие и страх;
значит, наши мальчики с улыбкой умирают?
С именем министра, значит, на устах?
И не знают, бедные, в своих сгорая танках,
что совсем не надо сочинять врага… Просто, чья-то нефть. И чьи-то бабки в банках. Чьи-то бабы. Чьи-то, всем обрыдлые, рога.
3. О Д И С С Е Й – П Е Н Е Л О П Е
Подожди, перетерпи разлуку.
С женихами разберемся в “Одиссее”.
О, как память сковывает руку:
Пене… пена… Плечи, мрамора белее,
и мысок курчавый, что так сладко
пахнет зрелым миндалем и козьим сыром,
и распутно-горделивая повадка…
…Я вернусь, клянусь любимым сыном!
Вот о ком еще тревожусь ежечасно:
без отцовского как вырастет он глаза?
…Ты поверишь ли: и шлюх здесь нет. Ужасна
участь подполковника спецназа.
И вино подвозят так нерегулярно;
интенданты все, известно, – воры.
И в землянках наших грязно и угарно,
да еще без телевизора… Но скоро
всё закончится. Переживи разлуку,
ведь не век долбать нам эти стены…
Я придумал тут такую штуку,
что войдет в преданья несомненно.
4. К О М М Е Н Т А Р И Й
Тоже мне, военная хитрость – деревянная лошадь!
Вон она – выброшенная взрывной волной за ограду парка…
…Карусель разбита… Вся в развалинах черная площадь.
Это место пусто. Этот город мертв. Но не камни жалко,
а лишь тех – невинных, скрывающихся по подвалам.
Ну а город?.. Что ж, отойдет в глухую область преданий,
и его занесет песком на века, как не раз бывало.
Никаких тебе воскресных с детьми гуляний.
Карусель веселая, шарик воздушный, голубой мячик… –
ничего не будет…
Но вернувшись к мифологеме, –
если спрятался в той лошадке ахеец – то мальчик-с-пальчик
с хохолком из перышка голубиного в блестящем шлеме;
никому не страшен, поскольку никому не виден
по своей игрушечной малости, в отличие от настоящих,
громыхающих бронежилетами…
Полубезумный лидер,
бойся, бойся морских пехотинцев, дары приносящих.
5. А Х И Л Л – Б Р И С Е И Д Е
Не пеняй, жена военно-полевая,
мне твои упреки горше перца –
не хотел, но со стыда сгорая,
свел из кущи, оторвал от сердца.
Отобрали, сучьи дети, обобрали,
не ослушались приказа идиота…
Это им – вождям проигранных баталий –
дачки-тачки, девки, баньки по субботам.
Ну, а мне — сдирать тельняшку вместе с кожей,
что от пота и сукровицы промокла,
и мальчишек хоронить своих. Похожи,
как один, они на бедного Патрокла.
Всё пропитано здесь кровью и обманом,
этот смрад меня достанет и за гробом…
Шлем крылатый откопают под курганом,
назовут меня троянофобом;
скажут: “Был герой капризный и упрямый,
манией страдающий величья.
Пуля в пятку угодила. Сепсис. Яма.
А ведь кончил Академию с отличьем…”
На Кавказ податься, что ли? Там Колхида;
там руно, вино там золотое…
…Извини меня, подружка Брисеида,
сам не знаю, что несу я после боя…
6. К О М М Е Н Т А Р И Й
Не похож на героя вопящий с экрана истошно.
Все правители врут, ибо глухи они от рожденья.
Отношение повода к первопричине ничтожно,
но причин и последствий ужасно соотношенье.
Эпос – это когда нас не трогают крики и стоны,
и уже всё равно в перспективе времен и коллизий, –
засыпает песком или снегом сожженные стогны,
кораблей вечный список читают или список дивизий.
У истории правда своя. И ее отраженье
неподвластно никак олимпийцев прямому указу.
Все сказители врут, так как слепы они от рожденья.
Ну, а если не слепы, то, значит, тогда одноглазы.
Справедливо. Иначе нас правда бы, точно, убила.
А теперь – кто отыщет засыпанных в грязном подвале?
Новый Шлиман отроет когда-нибудь эти могилы,
и восторженно вскрикнет: “Источники нам не солгали!”
1995
Save as PDF
