СЕРГЕЙ ГАРСИЯ. Беженец из фейсбука

Почему-то мне кажется
Что в жизни есть навигатор.

И он сочиняет маршрут
Стуча по клавишам

Женскими пальцами

Но если чёртова там дыра
Или потухший кратер

То, значит, мы родились
чтобы стать

Всего лишь скитальцами …

Конечно, мы были знакомы
Но давно, и не сказал бы, что

Очень.

Значит, будем вновь собирать
всю прежнюю картину мира?

Искушать воспаленный разум
До запятой или сразу до точки.

На сплошной двойной,
Или за чертой, нарисованной

На трассе пунктиром?

А ты такой таинственный демон
В плащике белом …
И я помню твои все

Внезапные жизни изгибы.

А меня не суди
я устал

И не за рулём
А за тобою бегать

И ты, как я помню,
Потом начала гадать

Как мы могли бы …

… могли бы!

Но это опять как
из книжек Чарльза Буковски

Злые картинки

У нас было всё
и лишь красота

Неотвратима

А ты сделала сто кругов
приехав в Москву

Из глубинки

И потеряла все,
чего не купить,

И что так ранимо.

Вот снова ноябрь
и старые жёлтые листья

Скоро сорвутся с небес

И все прямо в бездну.

И на всём, чего не было, —
слово рыжая шуба лисья …

Ты исчезла давно

И я однажды тоже исчезну.

Как это будет?
Это каждый хоть раз

Но видел.

Спящее будет
как сейчас

Кругом

Бессезонье.

И будет нам всем
не до модного
нынче

КОВИДа

Просто явится Смерть
и смахнет этот Мир

Ладонью.

А ты занимаешь в том
Мире

Место магистра

Хоть и надоело
Тебя вспоминать

До осточертения

Любовь ты моя!

Никакая ты
Не эгоистка.

Просто, тебе нужен
Был длительный курс

Лечения …

Новогодняя

Снег до края
До горизонта,
И он не тает,
И все так не просто.

Белой накидкой
Печали-тревоги,
Ляжет на плечи
Узелки и дороги

Огни и гирлянды
Разнообразны
Веселые речи
Почти безобразны.

Месяц на небе
Тонко изогнут
Раны на сердце
Уже не засохнут.

Немножко везения
Нам не хватило
Но мы в новый год
Позабудем, что было.

Мы будем, как дети
И все нам подвластно
И все в этом мире
Не безобразно.

Неделя до праздника
Вот, наконец-то …
Шары и гирлянды
Школьное детство

Тащишь свой век
Как крест и корону
И ты человек

У телефона …

Ты говоришь:
— Надо выпить, согреться …
Ты будто поезд
Уставший от рельсов.

Но если не жить
С наказанием этим
То никуда мы
Уже не поедем.

И что за желание
как выйти из тела?
В картонной коробке
Давно все истлело.

Из детства записки
Даже диктанты …
Теперь только звёзды,
Шары и гирлянды.

И все, как в игре
Нарративно и лорно
А ты словно поезд
Стоишь у платформы.

И ничего не забыть
И снега до края
С черного неба
Он снова не тает.

Пройдет новый год
Проснёмся пораньше
Выбора нет
Будем двигаться дальше.

Ты юный гений
И первоклассник.
… А шары и гирлянды
Это был праздник.

Как у Ронсара

Любуясь силой мутного потока,
К которому идут запутанной тропою.
Я думал, что обретаю здесь покою:
Что мне прекрасна тишина порока.

Не уж-то я из множества мужчин,
Который думает утешиться с другою?
Мне нравится запретное, не скрою,
Но в гроб сходить не вижу я причин.

Тебя прошу я дом оставить мой,
Какой иль никакой, но это крепость.
Забыв измену, гнев, и прочую нелепость
Надеюсь более не встретиться с тобой.

И ты меня, уж будь добра, забудь.
Любовь чужда твоих цветов порока
И долгая тропа до мутного потока
Теперь меня ведёт в обратный путь.

Как у Ронсара.
Мы построим свой прекрасный дом,
И будет всё по-нашему притом

И я не знаю — с аэродромом или без?
чтоб к нам заглядывал любой залётный бес

И мы с тобою куда-нибудь пойдем
И в долгий путь немногое возьмём.

Из прошлого нам нечего забрать
Лишь грусть, обиды, да твою кровать.

И будет наш прекраснейший мирок
Появится. Ты дай растению срок.

Чтоб согревали мы его вдвоём
А он чтоб рос, не зная ни о чём.

И из окошка много-много лет
Наружу литься станет яркий свет.

Но, что Волчица ты, — забудем и затрём
Не будем же мы вечно знать о том???

Ну, а когда и мы с тобой умрём,
Быть может, в хоре ангелов споём?

И бог нам скажет, что хоть и не всегда
Но наша жизнь прекрасна и проста.

Дай бог, чтоб волки обходили стороной
Тот склеп, в котором обретем мы свой покой.

Дай бог, чтоб промедление сначала
Не изменило красоты финала.

Песня о любви.

Человеку нужен Человек,
А не метель …
Разреши влюбиться, как тогда,
И как теперь?

Прошли уж целые года
Мы врозь
Но разве плохо было нам тогда?
Да ты брось!

И снова хочется слышать
Твой смех
Закружи-заворожи
Нас всех!
И снова снега мне за шкирку
напихай!
Это лучшее, что могла ты …

Рай!

А снега тогда мели
Ох, мели,
Новогодние гЫрлянды
отцвели, отцвели
Но не получалось у нас, Рай,
Любви…
И набежали, понимаешь,
Кобели.

Однако такого я с тобою
Застал
И чуть шею ему нафиг
Не сломал
А другого бил башкой
Об унитаз
Чтоб любовь не забирал
Он от нас.

Ну и третьего об стенку
Приложил
Но совсем чуть-чуть-чуть-чуть
Чтобы жил.
Об четвертого сломал
Входную дверь
И все это для тебя

Рай, поверь!

Что в итоге?

— Это что за дела?

Ты кричишь:

— На кого тебя мать родила?
Тебя я, Федя, больше
Не люблю.
А ну из койки убирайся
Мать твою!

Я ей:

— Рая! Я ж влюблен
Вот те крест!

Она мне:

— В этой койке побывал
Весь подъезд!

Я ей:

— Ну и что? Снимай трусы
И все дела …

Но на этом вся любовь
И прошла.

И опять метут густые
снега,
В Норильске, прямо скажем, пурга.
Нет, я вовсе не заработал
Свой срок
… Меня мамка посадила
Под замок.

Ну а Райка? Я ей
Не судья
Весь Челябинск ей был
Как семья …
Любила Рая разведенных
Мужиков
А я пошел, купил билет
И был таков.

Уехал я на Север
К родне.
Чтоб не страдать, Раиса
По тебе …
И теперь до горизонта
Белый снег

Но человеку нужен только-только
Человек …

О мрази.

В мире всего понемногу
Все сущее быстро меняется

Месяц с неба взирает…

Светится, ухмыляется.

Вот бы слушать всей кожей
Эмбиент такой лунной ночи
Месяц — он референт тоже

Звёздочек и многоточий.

А время, оно — повсюду
Смертельны его объятия.

Вот созвездие Большой Медведицы.

Дракон и Лебедь

Как братья.

И всё неизменно отныне
Виден лишь крест

На небе

Все дороги сойдутся в Риме

А я здесь останусь

… Наверное.

Но я вижу весь Мир в развитии
И я пребываю «в теме»

И не важно, как там телевидение …

Тут главное, что я

В Системе.

А в прочем … туман летучий
На горизонте уже едва виден
На Мир наползают Тучи

Едите их с чем хотите …

И скоро Месяц, бледнея,
Простит нас со всеми грехами
И утро зарозовеет
Значит, пора за деньгами.

Что дальше? Стригут,
Как баранов
На службе все очень просто
Мы дружно перебираем

Песочек

Служебного роста.

На службе нас ждут вопросы
Такие, которых не ждали.
И с неба взирают боссы

Из жести, пластмассы и стали.

Клондайк там для тех
Кто начальник
Остальным — вот могила и номер
И скажет наш босс-умывальник
Что опять у нас кто-то

Помер.

Мы взвоем все вместе от холода.

Плетёмся из грязи

В князи…

Нет, дохнем мы не от голода
Мы сжираем друг-друга

… Мрази!

Ведь сами хотим в начальники
И думаем только про это.
… Лишь деньги хранят молчание
Лишь деньги знают секреты.

А в мире всего понемногу
И в жизни всё быстро меняется

Месяц с неба взирает…

Смотрит и ухмыляется.

Ночная лирическая

Самая малость!

Просто немилость?

Ты, наверное, зол?

И полез слишком смело?

Что-то осталось,

а прежде явилось

И уходить

никак не хотело.

На кухне ты ночью

Заваривал кофе.

… Она родилась,

когда тебе было десять!

У нее такой гордый

независимый профиль

Что она не способна

Как ты, куралесить.

И в ее голове

Лишь деньги-таланты …

А ты — как подросток

Над тестостероне

В друзьях у нее

Одни коммерсанты

Она в самом деле

Поэтесса на троне.

А тебя окружают

Старые фильмы …

И, кстати, забудь, как звучит

Твое отчество!

Вот когда откроешь

Ты свою фирму

Вот тогда и не вспомнишь

Про одиночество.

С тягучими каплями

крепких напитков

Ты тоже не смей

соревноваться

Возьми себя в руки

Присядь, кофе выпей

И немного подумай

С чем не страшно расстаться.

Когда-то подросток

Хозяин на кухне

А теперь ты писатель.

И, вроде, мужчина …

И свет в твоих окнах

Больше не тухнет …

И ты состоишь

Из «мужа» и «чина».

Ладно уж «чин».

Он не настоящий …

Но ты ведь и муж

Почти куртуазный.

Зато если б руководил ты

Артиллерийской частью

То никакая сторона улицы

Не была б безопасной.

Такие даны

Тебе в жизни начала

Ты где-то в душе

ВоенноНачальник.

А она поэтесса

Со столицы Урала.

Сумочка, пляжик, очки.

И купальник …

У тебя перед взором

Века и столицы

И время застыло

На фоне Вселенной.

Закроешь глаза, —

И весь мир растворится.

А для неё в мире всё

Неизменно.

И не разводи

Этот ад на бумаге

Всё, что ты любишь,

Подобно удавке …

Вызови лучше такси

Что там в «маге»

Ночной продавец

Разложил на прилавке?

И так же домой

На «Рено» с полной сумкой

От кайфа свободы

Изрядно балдея

И снова на кухню

Как в царство Аида,

Мимо Урала

Не минуя Морфея.

… Вышита вьюга бисером

Снежным

Ветры притихли в городе

Зимнем,

Я ночью катаюсь

По магазинам.

В планах — подарки.

И сувениры.

Записка десятая

А.Д.

Скоро вся жизнь позади
Но ты не успеешь забыть!
Даже захочешь все бросить
А останется скверный дым.

… останется.

После пожара такого
Что ты чуть не стал седым
Вряд ли что-то так быстро

Возьмёт и исправится.

Из ее слов и мыслей
ты стремился весь мир
Понять
Но от этого только больней.

А она ведь в чужой постели …

Ад — это сообщение
ВКонтакте от ее друзей
С сожалением, что ничего не вышло.

На самом деле.

Но у каждого должен быть
Такой водоворот …
И кто-то, кто близок
И в любви, и в печали

Крутится.

В небе должна быть луна,
а на диване — сибирский кот
И тот, кто ради этого

Болеет и трудится.

Если его нет, то ты узнаешь это почти спиной
И вместо кота у тебя — голубок цвета стали.

Зловещая  птица!

Он прилетел и все крошки склевал до одной.
Те, что остались от лучших времён

Которым не повториться.

Но не судьба нас так водит
То проведение шанс нам даёт
Хотя бы раз в жизни

Коснётся это почти любого …

Мы можем быть врозь
Или двигаться вместе вперёд.

Но кто-то один может быть

Недостоин другого.

Не видим мы шанса,
Или не дорожим.
А после мы скажем, что нужно быть

Злее, сильнее.

За ветром бежим
Или за бесом куда-то спешим
И в спешке кому-то делаем

Только больнее.

И кругом недоверие
Море поганое лжи
И магической силы
Тонкий язык кинжала

И вот механизм переходит
В обратный режим …

Ну, ты рада?

Ты, наконец, добежала?

Теперь ты прекрасна в своем бытовом комильфо
Ты получила от старого беса

Счастливый билетик.

Теперь никогда мы не будем с тобой

Заодно.

И ещё:

Ты, пожалуйста, отключи навсегда

Интернетик.

А вообще поздравляю!!!
У вас там снова дожди?
Ухожу я в прежнюю свою

Ледяную пустыню.

Так решено
И обратно меня не жди
Я люблю тишину.

Я поджигаю свою святыню …

Прожекторам Перестройки посвящается.

Рождение и Смерть.
Луна и Солнце
Немного звёзд над головой

Как пыль.

А жить, пардон за рифму, как японцы
Умеют лишь японцы

Во-де-вилль.

Короткая смешная злая пьеса
И даже с пением
На тему звездных сфер
Но хватит ли рассудка и терпения
Покуда ты совсем не инженер?

Кругом снега, и есть условный метр
Курсивом напечатан между строк
Но вовсе ты не разработчик недр
От этого ты уклониться смог.

Включаешь телевизор:
Боже правый!
Там, как потоп, —
Огромный урожай …

Ну, значит, в космосе
О нас за забывали?

Возьми билет и быстро приезжай? …

Однако стоп! Я вовсе не аграрий
Со вкусом ветра вас не подружу
Я такой забавный пролетарий
И, как служил я миру, так служу.

Есть бесы, стрессы …

Нас, крылатых духов
Полночных ангелов бумажных

Пруд-пруди.

Мы иногда поем у вас под ухом

Но чаще о политике гудим.

Далёкие от истинной «поэзы»
Отсюда саркастический

Оскал

Мы современные такие бесы
О коих Достоевский написал.

Мы что-то делаем на свете ради китча,
И получается у нас программа «Взгляд»
Один из нас был на плече у Тича,
Другой у Моргана

Смотрел всегда назад.

В «совке» нам шили срок

За тунеядство.

К крушению плыли наши корабли, —
«Любовь Юдифи», «Каиново братство»,
«Свобода слова» …

…»Тачка «Жигули».

Прямой эфир:

Наш гений — Чикатило
Люби его или вовсе

Не люби

Эпоха нас «конкретно» убедила
В том, что мы «в натуре»

Короли.

С «Немецкою волной», в кристаллах соли,
С пиратским хрипом видеокассет
Мы поняли, что никогда дотоле
И после нас

Таких героев нет.

Поэтому нам всем не воплотиться
Когда нас в гроб уложит

Трын-трава.

Мы говорящие ручные птицы
А мир вокруг — слова, слова, слова …

Поэтому забудьте, люди, смуты,
Мы где-то правы и история права
Вот вам, философы, по ядерной цикуте.
Вот вам, поэты и писатели, —

Дрова.

А лавры — нам
(в объятиях стройных ланей).
Эпоха — вы же в курсе? — будь здоров!
Вот и не мешайте нам

Слегка «бакланить»

В сообществе пиратов и воров.

Но осознав, что фатум
слишком тесен , — как побратимство с целою

Толпой,

Я постараюсь обойтись без песен
и начинаю диалог с тобой.

Мы все блуждаем в этом лабиринте,
Чтобы выразить немного

Чьих-то слов.

Неважно, — Гитлер, Сталин, Чикатило?

Да хоть Тарзан!

И бывший мэр Лужков.

Но мы не больше, чем природы

Атавизмы

И нам к лицу твой стадный идеал.

Казалось, — птицы? Нет! Мы механизмы
Ты раз подумал, ну а я — сказал.

Пройдут года, и никого не будет
И кто там знает, как придёт

Строка?

И мысль уже не разовьётся в эти звуки,
Чтобы сбежать, как капля, с языка.

И в целой сотне общих отражений
Под звездным небом
Кто-то говорил:

«Ох, было ж время. Ты же, падла, гений!»

Но «падла» — то артикль, или стиль?

И где-то там в просветах между пивом.
Лет через сто, как в вечность
Мы нырнем
Нас кто-то вспомнит в обществе сопливом
Где все живут не духом

А умом …

И вот Луна всё
Поливает воском.
Весь мир как в шарике
На ёлочке застыл …

Он без меня устроен слишком просто.

Но я не умер.

Я однажды Был.

И как меня бы ты в итоге

Ненавидел

И как бы не плодились китч и ложь.

Мне все известно.

Это я предвидел.

Ты обязательно ко мне придешь …

Тридцать первого декабря
ты смотришь со всеми

Кино

Как тот или другой человек

Почти неважный

А ты и правда такой же, как все.

Вообще-то!

Но …

Вспоминаешь о ком-то

Единожды или хотя бы однажды.

В транспорте, в тесной езде

Такой городской

Сползая с трамвая в синее море огней
новогодних и ярких
Ты сочиняешь стихи — иногда о себе,

Но чаще о ней

О той …

А о ком ещё думать
Тридцать первого декабря

На ярмарке?

… Когда покупаешь,

То время быстрее идёт.

Люди заняты делом

И радости — точно такие

И ты знаешь, что транспорт
Снова тебя позовёт

Прямо завтра с утра
Во все городские стихии …

Это — плод тех усилий,
Которые дали росток …

Кстати, ты правильно сделал, что обзавелся подарком …

Как хорошо, что ты

Что-то сумел или смог

И как-то понравился чьим-то

Толстым кухаркам.

Люди вечером тащат гирлянды по сходной цене
И я тоже тащу
но, кажется, нельзя так больше.

Знали б вы, как я себя уже не люблю

Я хотел бы куда-то уйти, но куда? …

О, боже!

Разговор о любви в нашем мире
Словно сдача в плен.

А новый год — что с Морозом

Что с Клаусом

Это продажи.

Расскажи своему одиночеству, чего ты хотел бы взамен
И одиночество расскажет тебе

Про твои репортажи.

Горек вкус настоящего.
Он как старый хлеб
А над морем огней

Лишь вонючий дым

Густо стелется.

Нет, никогда ты не станешь

Таким же, как все, «ручным»
Хоть не агрессор ты

И не крокодил, разумеется!

А в твоей точке времени,
И на скрещении стольких дорог
Многое случается поздно

И на практике зря …

Вот стоит во дворе одинокий железный ларёк

И освещает раннее утро

… Первого января.

Песенка о человеческом предназначении

Есть зонг у группы «Битлз»
Про шестьдесят четыре.

Про время, и про жизнь
Про счастье пресс-релиз

Так хочется любви …
И чтоб тепло в квартире …

Жизнь не такой кошмар
Когда играет «Битлз» …

И хочется, чтоб душу
Мне вдруг разбередило,

И чтобы прекратился
Времён диспаритет

Мне хочется, чтоб жизнь меня

Вознаградила!

И хватит думать, сколько мне
На самом деле лет.

Посмотришь, — страшен мир.
Ведь в мире всё возможно.

Кто много думал, много знал, —
того найдут в борще …

И, вот, посмотришь на людей, —
ну и нажрали рожу!

Но группа «Битлз» о таком
Не думала вообще …

И вдруг доходит этот борщ
До точки закипания

Тебе-то что? Сиди, как чин.
И чтоб без суеты.

Сварили суп из простака?

Загадывай желание.

И вот тогда наверняка:
Следующий — не ты …

И вот в глаза всем посмотри:
Какого цвета небо?

На этой кухне правит тот,
С кем невозможен спор …

Ты не подумал в тридцать три?
И в сорок с кем-то не был?

Вот в шестьдесят четыре года
Будет разговор …

Поэтому попробуй жить
Хоть так, чтоб не стыдились.

Подарков жди, всегда смотри
Назад или вперёд.

И уясни, фанат «битлов»:

Все, кто всего добились,
Всегда счастливее того,
Кто этот суп сожрёт …

И ещё!

А что до четырех парней, —
Они от нас родились …

Мы их придумали себе
И не спускаем глаз

Они не хуже всех других
в одном котле варились
Но получается из них
— грибной бодрящий квас …

Рубины

В этом снежном миру

Обмануться несложно.

Люди смотрят в упор

Но без интереса.

Все в масштабе привычки

Немножко тревожно

Это правило здесь

Как щит Ахиллеса.

Там на всем тонкий слой

Из свежего снега

И над каждым подъездом

Ярко светят рубины

Где давно не ступала

Нога человека

Скоро тихо проедут

Колеса машины.

Вот такой он, Норильск

Он серьезно настроен

Он с горячим вином

Создан, выткан и скроен

Здесь много лет жили

Птицу счастья ловили.

А теперь здесь, наверное,

Ловят биткоин.

А потом хлещут кофе

Тут в квартирах прохладно.

Даже дети в Норильске

Экономят улыбки.

Это дом для нуворишей

Здесь всё шоколадно!

Да бог с ними, ладно!

Совершают ошибки.

Быть главным на службе?

Служить идиоту?

Вот, остаться б собой

Ну хотя б ненадолго!

Не скользить по паркету

Не ходить на работу

Но, как вырастут дети, —

Я в Лас-Вегас уеду!

Будто там хорошо?

Да?

А здесь зверски плохо …

Вот такой скверный миф

Нависает над городом.

Все об этом мечтают

Безмолвно страдая

Всем человейником

Всем огородом.

Но когда рано утром

Ты едешь в машине

Даже как-то не хочется

На всё это злиться…

Я вам очень завидую,

Кто на кофеине

Но ещё больше тем

Кто продолжает

Трудиться.

У первых просил бы

Другой уровень жизни

У вторых попросил бы

Чуток оптимизма

Тогда вам и будет

Лайнер круизный

А у Норильска

Море харизмы.

… А пока холода,

И синее небо,

Конец января

И потухшая ёлка

И дом за окном —

он весь сине-белый

А в утреннем небе —

Лимонная долька

Божий день

В цвет жемчуга жёлтый парус, —
Небо с февральскою тоской.

Холодный такой артхаус
Неспелый и вечно глухой.

И вновь начинается вторник.
И с улицы свет, как тень

Курил у подъезда дворник.

И вот начинается день.

Безмолвно построилось племя
На шахматной этой доске
Плывет коридором … время

По зимней жемчужной реке.

Всем — руки по швам, терпенье.
Небо лаком покрыть

Сложней.

Оно скоро — порозовеет
От солнечных первых лучей.

А пока-мест найди инсулина.
Ну хоть немножко домой
Купи себе хлеб и малину

И будет февраль

Как родной …

А там и финал …
Всё спелось!
Вот скоро наступит март

Тогда вам и будет

Спелость …

И ты будешь этому рад.

В цвет жемчуга жёлтый парус
И небо с февральской тоской.

Хороший такой артхаус
Остался навечно с тобой …

Нечасто мы выбираем
Маршрут свой на этой доске,
От кромки до самого края

По жёлтой жемчужной реке.

Ты, наверное, спишь?

Сон любит девушек, он не в ладу с часами!
Сказал Ронсар, и скрылся в облаках,
А я проснулся, будто со слезами
А по-другому, — словно весь в слезах.

Вот стены, расстояния
Те же двери:
Все в пять шагов, как в банке под расчёт
Стою на кухне словно в недоверии

Вот всё, что было.

Больше — ничего.

А иногда такое ночью снится,
Что лучше и не помнить,

Что почём

А днём всё в рифму —

Вижу чьи-то лица,
И в рифму разговоры —

Ни о чём…

Хоть я не девушка

Мне редко снится осень
И жёлтый листопад

Летит-летит …

Но я не грузовик

Iveco EuroStar E-38

Я тоже сплю, а грузовик — не спит …

Стучит пурга по крыше,
В такт биению сердца
Хочу, чтоб дождь приснился,

Октября каприз …

Тот, кто живёт повыше

Хлопнул дверцей

Мне скинув снега прямо на карниз.

Во сне вдруг чувствую, —

По дому кто-то бродит.

То вдруг мне кажется, что девушка зовёт …

Ведь что-то выхода дневного

Не находит

А ночью только хором не поёт …

Ну хорошо! Как будто все понятно
Хоть мало что, наверно, разберёшь …

Как хорошо, что в детстве ты летаешь,
А в зрелости ты в основном растёшь.

Тебя зовут? А это значит — нужен.
Хоть не дождались.

Ты ж, наверно, спишь?

Твой мир дневной давно

Полуразрушен

А ночью ты спешишь, спешишь, спешишь …

И в неотвратимость сущего поверив
О новых трудных ты мечтаешь снах
Пусть редко открывались эти двери
Зато ты ночью где-то в облаках.

Тебе не страшно впечатления преумножить
Пусть это будет длительный кошмар
Ведь сон нас может сильно потревожить …

Там где-то в облаках

Живёт Ронсар ….

Новолуние

В этой вечной и стылой
Февральской тюрьме
Поздно вечером бродишь

В ледяных лабиринтах

И в конце всех времен
Твоя грусть и твой смех
Незаметно сольются

В чьих-то молитвах.

Вот сгущается тьма
Снова падает снег
И дома вдруг стирает

На серой бумаге

Непогашенный свет
В заполярном окне
Шлёт сигналы тебе,

Дураку и бродяге.

Всякий вечер в душе
Оставляет своей след
Как от лезвий на льду

И холодных позёмок

Вон он в небе норильском
Светлый твой амулет,
Он такой же, как диск

Твоего телефона.

Ты звонишь, хоть и знаешь
Что пропал абонент
Он пропал навсегда

Будто взял, да и помер

Он какой-то такой был

… Неясный предмет

Но все равно очень жалко
Забывать его номер.

А теперь ты разлуку
Подели с ним на пять

Цифра «5» в её номере
Встречается дважды.

Впрочем, как это спорно
Делить, умножать …

Всё, что было с людьми

Всего лишь однажды.

А, ныряя в тот омут,
Не достать бы до дна
Не касаться его ледяными руками

Ты, по-моему, всего
Насмотрелся сполна.
В этом глупом норильском

Вечернем тумане.

Посвящено А.Н.

Рыжий клок последнего луча,
День прошел, а вечер слишком долог

И в каждом слове
Слышится печаль.

Каких-то коммунальных зарисовок.

Стоим у окон
В разных двух мирах:

Я здесь, в своем
И ты в своем, быть может.

И хоть живём мы в разных городах
Но смотрим вечером всегда одно и тоже.

(Ужас!)

Теперь давай немного сменим темп
В миры большие были капвложения
Да, я романтик, только не студент

Испанский лейтенант эпохи Возрождения …

Да, я безбожник
Я молюсь врачам.

Я чуть не стал работником торговли.

Мир сотворил художник?

Значит, — сам …

Ты к этому неплохо подготовлен.

А ты, увидев часть, — не видишь

Всё

Весь мир большой в масштабах изобилия …

(… тут в рифму нервно просится Босё
Но мне не нравится его фамилия).

И хорошо, что я не получал

Диплом врача.

Иначе было б сразу сто депрессий.

Но я, как Готфрид Бенн,

Стихи строча

Смешал жаргон
с лирической поэзией.

И ты не знаешь
Что такое пыль веков
И страшный червь,
грызущий твердь

У основания мира

Откуда знать вам всяких червяков?

И где их видно
Из окна квартиры?!?

Литература всем вам не в удел
Вам уготована лишь участь книголюба

Твой конь поэзии ни разу не взлетел

… Вместо него — противный лысый Будда.

Стоит на полочке он
Там, на камельке …

Ведь вас там двое?
Или даже трое?

(Если с мужем) …

Вы так живёте как бы налегке
Немного напрягаясь

Если нужно.

«Пора летать!» — «А я вам, чё, Пегас?»
«Тогда поехали!»- «Ты чё? А я не буду!»
Вот и торчит, — в полоску

Как матрас

В костюме для купания толстый Будда.

Вот муж — другое дело

То — орёл!

Читал он «Идиота» в «универе»

Бедняга крыльев с детства не обрёл

Они необязательны в карьере.

Сарказмом бил он прямо наповал
Провинциальный репортёр

Из дней ушедших

Гримасничал, и часто выпивал
И был четырежды женат на сумасшедших …

Зачем такой он нужен, не пойму?!?
С таким Пегасом только дуть за квасом!
Стоит твой Будда, смотрит в полутьму

Как ты становишься безмозглой биомассой.

Как долго чешешься и разеваешь рот
Чтоб освободила туалет, —

Твой муж дождался

Есть в интернете книжка «Идиот»
Но к книжке «Бесы» он не прикасался …

Кругом сплошной усталый пофигизм
Здесь замысел был не знаком с мечтою
В окне застрял суровый реализм
Сравнимый только с зверской нищетою.

И рыжий клок последнего луча,
Он в цвет твоих поношенных кроссовок
И в каждом слове

Слышится печаль
Каких-то коммунальных зарисовок.
(И напоследок)

… Стоим у окон, в разных двух мирах
Но вид за окнами угрюм и одинаков
Но надо мыслить иногда

В стихах

А жить, как в сказке …

Не про вурдалаков.

Офонарелая улица

В этом мире не много идиллий…
Здесь, у храма его

Споём!

Например, на плантациях лилий
Этих милых цветков — мильён.

Например, есть домашние кошки
И мы любим их

Позарез.

Не беда, что кривые дорожки
Их уводят обратно в лес.

И над снежною толщей белой
Как из прошлого

Яркий свет!

Но на «улке» на Офонарелой
Всем плевать — что закат

Что рассвет …

Люди там — из нутра вселенной
Все как дьяволы

Лишь позови!

И поют они с водкой и пивом
Лошадиные песни любви.

В социальной своей оболочке
Возвышаются в полный рост.

Каждый — Сирин в своем

Садочке

И жена его — Алконост.

Трудно спорить с таким призванием
Каждый в доме своем

Пророк

С неба смотрит господь с назиданием

Но и он здесь ничего б не смог.

В лифте видим шедевр рукописный
Будто здесь побывали враги …

Господи!

Вовеки веков и присно

Плод деяний своих береги.

И ещё вдруг! Смотри …
Всеми брошенный

(Он из снега торит, как горб)

Здесь покоится весь изношенный
Старый труженик марки «Форд».

И построились в ряд машины
Многогранный жилой подъезд

Самый громкий

Богатый

Фальшивый

Вот и мусора — Эверест.

Даже выглядит — как многогранник
В чем-то садике свежий навоз

Из вторичных отходов «Титаник»
АО «Айсберг» ждёт мусоровоз.

Ждут навоз на плантации лилий
Или просто АО «Вторсырьё»?
Не беда, что так мало идиллий

Главное, что это — не всё …

Есть тут кто, кто не ходит боком
А только всей грудью вперёд?

Гражданин, что не «вокруг да около»

Вдоль стены обходя гололёд?

А кто бы на Офонарелой
В непорочности вдруг воскрес?

Да?

Жил в любви, в торжестве

Под омелой

И был бы душой — до небес?

И предоставить себе не можно
Потому хоть молчи, хоть кричи
В окна смотрят фашистские рожи.
А в подвалах живут бичи.

Не даровал господь нам идиллий.
Уже утро, я глаз не сомкну.
Нет, лучше жить возле лилий

И привыкать к дерьму …

И ещё!

Это проще, чем ждать получки
Это проще, чем жить и знать,

Что какая-то мерзкая «кучка»
За тебя будет все решать.

А в небыль пути все покаты.
Пусть ты даже жесток, как маньяк …
Все луны ползут в закаты

… Всё в мире устроено так.

Жара

Вот месяц март, и всё летает снег
В Норильске снег, как вечность

Для Сахары.

Живёт на свете некий человек

И водит «туарег»

Довольно старый.

И знаю я, что имена машин
В моих стихах лишь занимают

Место.

Прошу прощение,

Если «для души»

(Для вашей!)

Это всё — неинтересно.

Ну, так о чём я?
Вот он, месяц март!

Описывать словами

Не берусь я …
Такой на местных улицах стрит-арт,
Что напоминает выступление на брусьях.

Вот третий день в Норильске ураган
Под тридцать миль в секунду

Южный ветер

Засыпан снегом грузовик «Ниссан»

Нет, здесь такой «Фольксваген» не проедет …

В машине воздух — словно холодец
Хоть бы включил на «max»

Электропечку!

А вдруг придет Таймырский бог

Песец!

И за тебя поставит в храме свечку?

А потому не сокращай свой век
Твой джип не на тропической

Резине.

… Вот так живёт в Норильске человек
Зато родился он на юге

И в пустыне.

Как занесло на север дикаря?
Что не жилось под

Африканским солнцем?

Он скажет — было всё не зря …

И он на родину ещё вернётся.

Ну а пока есть должность
И есть джип.

Квартира, деньги, настроение в субботу …

С утра, как все, в Дирекцию бежит
А вечером, как все, спешит с Работы.

Летит в пургу заиндевелый джип
В любви домашней чтобы чуть

Согреться …

К прекрасной даме путь его лежит

Но это не жена,

А Дама сердца.

Лукавые веснушки на носу,
Из под берета выпадает локон …

Напоминает рыжую лису

(И рядом с ней на саранчу

Похож он).

Она какой-то там пресс-секретарь …

Подарки, ресторанчик

Медицина.

Вот так живёт на Севере дикарь

Ну, хоть продукты — для жены и сына.

Учился некогда он в городе Москве
Пустынный житель, родом мавританец
Он так рассказывает

Всегда всем о себе

Хоть он и правда — бывший иностранец …

Теперь спроси — обрыв или стена?
В пурге не видно, правила все строги.
И жизнь, как видно, дьявольски

Мала!

И снова перекрыты все дороги.

Немного в дефиците кислород,
Снег быстро тает на стекле и коже
Везде, куда не взглянешь, — скользкий лёд

И под резиной «туарега» — тоже.

Вот бы одуматься, и лёд тот растопить.
Вперед пойти — пусть ветер …

Хоть лавина!

И хоть кого-то в мире полюбить,

Пусть не жену, зверюгу…

Значит, сына?

Но нет же, нет … Рассудочность — строга
Не для того оставил он пустыню

Он возжелал другого очага

Зачем же создавать себе святыню?

Ему известно — жизни краток бег!
Поспорил он с единственным

Призванием.

По крови он, вообще-то, туарег
Вот и машину он купил

С «названием».

Но раньше был контракт и был

Расчёт

Отжал он акции — стремительным трансфертом

Он защитился … Металлург.

Зачёт!

В охранной фирме заседал экспертом …

И снова снег … А ведь была капель
И жизнь порой — как знаки на червонце:
За ярким Солнцем следует метель.
А за метелью снова будет Солнце.

Привык он ко всему, притом во всём
Хотя всю жизнь купался

Словно в фарте

Но раньше было всё почти «путём»
Теперь найти бы этот путь на карте.

И есть одна большущая беда
О ней не знают, за баранкой

Сидя

Что лучше не поехать никуда
Чем ехать, ничего вокруг не видя.

«Фольксваген» мчался, словно напрямик
А тут «Ниссан» сдавал назад

С пробегом

И это был тот самый грузовик
Что во дворе стоял, засыпан снегом.

И надо ж было встретиться вот так?
В Норильске снег
Как вечность для Сахары.

Живёт в Норильске сонный человек
И водит грузовик довольно старый.

А «туарег», — он что? Да он слабак!
Вдруг чьи-то габариты над капотом
И стало поздно. Это было

Как

Встреча антилопы с бегемотом.

Всё, ДТП …

Привет, акционер!
Теперь твои зашелестят банкноты.

Такой вдруг получился адюльтер:

— Куда ты так летел?

— Да я с работы …

— Тут, между прочим, рядом детский сад.
Куда ты пёр вслепую на мустанге? …

— А ты всегда сдаёшь вот так назад
На этом на своем японском танке?

Потом им «надавали по ушам»
Приехавшие люди в синей форме

И, вот, расстались

Грузовик уехал сам
«Фольксваген» утащили на платформе.

Могло быть хуже … Впрочем, знает туарег:
Весна в Норильске — это время скидок.
Спустился вниз и уточнил пробег
Потом полез высчитывать убыток.

… Вот так и жизнь пройдет совсем зазря
Он так и не увидит, чем прекрасен

Огромный мир

Покуда слесаря
Несчастный «туарег» не перекрасят.

Он позвонил любовнице в обед
(Как часто повторяются «обеды»)
А там уже апрель пришлет привет
Пора на лето покупать билеты.

Жена и сын летят в Москву

Домой

А туарег с любовью — в город Росо
И всё непросто для него порой

Да, замечательно, но всё непросто.

И вот действительно настал апрель
С рассыпчатым пасхальным перезвоном,
И вновь за солнцем следует метель.
А за метелью снова будет солнце

Ночами будет снова холодать
В апреле это как бы несолидно …
Ну а машину лучше бы продать
А то ведь ничегошеньки не видно.

Закончу так, как Антакольский написал
Есть у него о том стихотворение

«В осколках жидких кристаллических зеркал»

Да-да?

«Был жаркий день, как первый день творенья»

Про грабли

Апрельский вечер, муть и хмарь,
В кедах анимешник
Торчит из снега инвентарь
Хоть ждали мы подснежник.

С тебя — как сняли кожуру
Что было? Угадаю? …
Смотрю на эту на муру
Ничего не понимаю.

В ночную тишь, в глубокий сон
Бросает человека
Вокруг тебя укрепрайон
Из камня, льда и снега.

И вдруг Октябрь во сне настал
И ты, как вождь народа!
Вот броневик, твой пьедестал
Народ стоит у входа.

Вокруг дворца нарыли ям
Чтоб там никто не шлялся …

Таким великим крепостям
и Ленин поклонялся

А вместо стражи на паркет
(Зачем? Никто не знает)
Поставили вон тот предмет.

… Он что напоминает?

Но ты, как Ленин, прёшь на штурм
Оплота зим и снега
Перед тобою сумма лун

Величие человека.

А этот тут стоит, как в старь
Тебя он, видно, знает
Простой садовый инвентарь

Стоит и не пускает.

Под потолком горит зоря
Всемирных революций
Вокруг тебя кипят моря
Свобод и конституций.

А в Зимнем затаился царь
Он валидол глотает

… Зато садовый инвентарь
Не хочет, — не пускает.

Ну и куда теперь идти?
Ведь некуда податься?
И как преграду обойти
Прикажешь с ней бодаться?

Но у всего один исход:

— Грязные подошвы!
Валите нафиг, подлый скот!
И лучше по-хорошему …

Глядите все на календарь
Здесь всё до вас разграбили …

Торчит словесный инвентарь
Под названием «грабЕли».

И вот закончился флешмоб
В стили рокабилли
Кого-то в полдень били в лоб
Кого-то в полночь били.

А в жизни — что добро, что зло
Акафист непременный
Тут хоть кому-то и везло
Но звон стоял отменный.

Ну а потом с утра зевнув
В новый день апреля
Вспомнишь мельком этот штурм
Словно после хмеля.

Соберёшь свои грехи
И пойдешь на службу
Грабли эти нелегки
Но по-своему нужны.

Грабли — это инструмент
Грабли — как двустволка
А ещё такой предмет
Который помнят долго.

Но у них одна беда
Что-то вроде квеста
Грабельки торчат когда
Без пользы у подъезда.

Но ведь и там для них простор
Хоть ждали мы — подснежник
Ходит там квартирный вор

В кедах анимешник.

Инициал

Опять за спиною злые смешки:

— На Луне ещё не был?
— Не был …

А ты ей в окошко бросал снежки
Снежки долетали до неба.

Они говорили:

— Гагарин жжёт … А кто там живёт?

Ах, Кира? …

А ты каждый вечер отправлялся
В полёт
И облетел полмира.

Они говорили, — не слышишь двух слов:

— Романтик, лечить тебя надо …

Вот только в копилку утренних снов
Небо спалось — звездопадом.

Они говорили:

— Закрой свой портал …
В жизни всё, как всегда.

«Или-или»!

Но видели в небе

Инициал.

Видели и говорили:

— Ну, когда ж этот лётчик
Расшибёт ей окно?
В мире нашем многоэтажном? …

Да, это — страшно, и даже смешно.
Да, и смешно, и страшно.

Но ты верен остался только мечте.
Хоть для всех это лютое бедствие.

… А внизу там скакали и ржали те
Кто хотел быть крылатым

Лишь в детстве …

Колыбельная

Спокойной ночки,
стройные ножки
Спите спокойно, губки и глазки.
Лунные рожки
Сияют в окошке
Кирочке маленькой снятся сказки

Снятся конфетки
Яркие фантики
Может, и мальчики
Снятся кокетке?
Кира не носит яркие бантики
Разве бантики носят студентки?

А в хмуром Норильске
На лунном на диске.
Как космонавт
на Лунной заимке
Целую ночь не спит сочинитель
И Киры-студентки
хранит фотоснимки.

Кира — студентка
Мила и прекрасна
Прыг-скок на лекции.
И — развлекаться.
Но вредная Кирочка — это опасно
И очень опасно
Так увлекаться.

Ведь никто же не знает
Что думает Кира
Ей ли, красивой, думать-стараться?
В снежном Норильске
На лунном на диске
Надо бы меньше
В девчонок влюбляться.

Зато на рассвете
Все, как обычно.
Кирочка сделает вид,
Что не знает.
Ей космонавт
записал сообщение.

Сказал по-мужски:

— Сладких снов, дорогая.

Колумб

Ах, какая Америка вдруг снова открылась мне.

Вот раны на сердце, и залечить их

Нечем … Ведь нечем?

У многих тут граждан есть крылья,
Но по одной на троих изви-ли-не …

(Я извиняюсь!)

А вечером будет концерт … Да, сегодня вечером.

Там кто-то из них — как старое деревце

Памятный знак

Стоит на обочине трассы, и шарик он держит,

Надутый гелием.

Но думать он не осмелится.

Зачем же так?!?

Куда уж им всем, деревянным таким изделиям? …

А у кого-то там ветром сильно продуло чердак …

А в садике черти гуляли

С чертополохами …

Но все делают морду, что всем так и надо.

Вот именно так!

А по-другому — всё плохо.

Да, исключительно плохо …

Ну, что мне сказать? Ну, развели ж,
понимаешь, житьё-бытьё …

Торчат, как больные деревья!

Разве так можно?

Хором:

— Можно!

Но мне, как Колумбу,
Это не важно и даже

Смешно!

А значит всё это, что я покой ваш

Не потревожу.

Мне сказать как бы нечего
Вот, здесь я, товарищи, пас!
Я знаю: на ваших концертах — трагически пусто.

Хоть и прикольно смотреть, как пускаются в пляс
Вросшие в землю деятели искусства.

А мне скоро в рейс, для меня это — как бы спорт.
Ты говори, что угодно, но только не ври, не ври!
Важен не тот, кто провожает тебя в этот порт
Важен лишь тот, кто встречает тебя у двери.

Душа моя, ангел, — не смейся и не грусти,
Они — хоть деревья, но выгод своих не упустят
И вот ты однажды попросишь кого-то из них —

Отпусти!

А все они схватят тебя вдруг за жабры … и не отпустят.

Прогулка писателя

На районе такие порядки
Что я прямо вам, братья,

Скажу

Не торчать чтоб,

Как овощ на грядке

Без ножа я уже не хожу.

И не в том у нас тут проблема
Что так много шпаны и жулья
А в том, скажу откровенно
Что из писателей Я …

Иду — затаились двое
И собака — как крокодил
Но разве ничего я не стою?
Но разве я бомж и дебил?

Вообще-то, у нас на районе
Не только чердак и подвал …
И вот один уже в коме

… А собачку едва догнал!

А потом, после трёх литров пива
Направился я домой
И подумал — Вот перспектива!
Открывается передо мной.

Пишу я роман про ворону
Об искренней нежной любви
И по собственному по району
Без ножа не могу пройти.

А кругом целых три поколения
Запоем пьют или торчат
Из питейного из заведения
ЧитаЙтели хмуро глядят.

Иду и горжусь собою
Такой же как все облом …
Родился районным героем
Ну, только в кармане диплом.

И каркали вслед персонажи
Когда я в свой двор заходил
Я улыбаюсь даже
Меня мой район породил.

Жар-птицы

Утром проснулся, не зная, —

А разве так надо побриться?

За окном не штормит

Но выучить стоит молитву …

И садятся на ветки радужные жар-птицы.

И с ужасом смотрят,

Как ты берёшься за бритву.

Снова лето настало,

И на завтрак одни абрикосы

Хоть моря здесь нет,

Но жизнь проста, как в каюте

И в эту проклятую жизнь

По колено врос ты

И радужные жар-птицы

Видали тебя в Калькутте!

По Державину ты — то ли царь,

То ли червь … Не убудет.

Ни о чем не грустишь

Без того по ночам плохо спится.

Да, моя Кирочка, все мы

Немножечко люди …

Так сказали об этом
Радужные жар-птицы.

И память моя иногда
По ночам кровоточит
Как-будто вся эта жизнь

Не радость, а какое-то горе!

Да, у меня было небо
А от неба остались клочья

И, вот, крики чаек.

Теперь вместо неба — море?

Так, значит, всё небо забрали
И я теперь как бы — шкипер?

Шкипер теперь я, а никакой я не летчик?

И, значит, даром радужные жар-птицы

Чудом считали меня,
Как они, прилетающим ночью?

Но всё ведь осталось,
Как прежде
И в том же узоре

И облака, как обычно

Уселись в долине.

И, если сверху взглянуть,

То ты отражён в каждом море!

А если снизу, — то как ты прекрасен

Посередине!

И вот за окном жёлтой лавой

Рождается солнце,

Жар-птицы мои стали жаром и пламенем, ветром солёным

Ты Кирочке пишешь письмо

И будто стоишь за штурвалом

И убираешь до завтра свои абрикосы.

В твоей грустной фантазии
Образ не часто встречается

Море …

А страшный «пират» чёрно-белый

Увы, не встречается вовсе!

Кира, взгляни и узнай:

Там — «купец»!

Он не парусник, он — на моторе.

Он везёт на продажу товары

И солнца колосья.

Кассандра и Маркиз

Вся наша жизнь — театр
Талантлива до боли
Вот шпага и берет

И огненный алмаз …

Кассандра и Маркиз,
Они мои герои.

Придумал я о Вас
Коротенький рассказ.

На небе россыпь звёзд
Такое королевство!
Ночное небо так блестит
Что привлекает взгляд

Но звёзды никому
Не перейдут в наследство

Зато за кражу звёзд

Не приговорят!

Кассандра и Маркиз,
Он кавалер с усами.

Она актриса, а Маркиз —
Прекрасный белый кот!

Обласкана землёй, любима небесами …
Зато её Маркиз

Пленительно поёт!

Господь наш не глупец
Но он ведь тоже личность …
Не знал он, что создал
Случайно этих двух.

Его пленяла, видимо, античность
И он старался воплотить бессмертный дух.

Ну, а поскольку этот дух
Никак не воплощался
Ну, а потом полезли черти

Прямо во плоти …

Решил Господь, что хватит.
Всё, наупражнялся!
Ну, и оставил всё, как есть,
И поспешил уйти.

И вот Кассандра, как на зло,
Подобна Клеопатре …
Ну был у ней когда-то муж.
Устал … И был таков!

Кот в кладовке мучал мышь
А Кассандра — в театре …

Гоняла старым веником
По сцене мужиков.

Но что же делать, если жизнь
— как запись в протоколе
И в театре нужен ты затем
Чтоб дураков играть?
Ну значит надо до звезды
Слетать … А что такого?

И обязательно звезду
Домой себе забрать …

И алой кровью цвёл закат
Из нор полезли змеи
А скоро будет и рассвет!

Вот не свалиться б вниз …

Последний наступил момент
“Последний день Помпеи»

— Ты оплатила свой билет!
Промолвил вдруг Маркиз.

Кассандра села на кота
И взмыла выше тополя
Хотя коту такой полет

И был невмоготу!

Черти стырили Луну в повести у Гоголя.
А Кассандра и Маркиз

Стырили звезду.

И быстро с крыши вниз бегом
Через сто ступенек
И в миг на кухню

Там никто и не увидит что:

У Кассандры есть теперь
не только страшный веник
У актрисы есть теперь

Авто и три пальто!

Но что же делать со звездой?
Трудно ведь признаться
Что ты не знаешь,
Как её с бытом совместить.

Можно поклоняться ей
И не поклоняться …

А можно в холодильнике
Как лампочку вкрутить …

И в театре всем до фонаря
С звездой ты или «звёздный»
Туда народ пришел такой

Что подавай кабак!

Играли пьесу про «кря-кря»
— «Утиная охота» …

Но люд в повествование
Ну не «въезжал» никак …

И вот прошел сезон премьер
Все нервно закурили!
Хоть ты «звезда», хоть «со звездой», — никто не оценил …

Да, это надо чтоб тебя
Ценили в коллективе.
Но актуальней, чтоб тебя

Хоть зритель полюбил.

Поэтому пришлось хранить
Звезду обычно дома
Такую ценность и на миг

Из рук не выпускать!

Но тогда зачем ее вообще
Снимали с небосклона?
И зачем пришлось коту,
Как вертолет, летать?

— Где твои авто-пальто? —
Кот спросил хозяйку …
— Из-за этой вот беды
Был у нас пожар …

Я ж тебе тогда сказал, —

Эту вашу шайку
Ты звездой не удивишь.

Им бы на базар!

Что поделать? Наша жизнь
Красива на бумаге ….

А чудный белый кот Маркиз — котик неземной!

Кассандра эта и Маркиз — они почти что маги
Но в службе занятости нет

Вакансии такой.

Зато отец тем куклам — Бог
Он проявил сноровку

Договорился Бог с котом,
и он-то как-то раз

Когда все спали,
Тихо влез, едва дыша,

В кладовку

И заменил с небес звезду
На огненный алмаз …