АЛЕКСАНДР ГАЛЬПЕР. Питерские зарисовки. Май 2019-го

Клавка это святое 

В 6 утра на Маяковского были закрыты все магазины кроме винно-водочного. Двое еле держащихся на ногах граждан с окровавленными мордами и бутылками пива в руках пытались друг друга ударить ещё. Третий стоял между ними, не позволял им продолжить и кричал:
«Идите вон до угла и там под фонарем квасьте друг другу морды. Здесь прямо перед магазином вы же сволочи нашу продавщицу Клавку подставляете. А Клавка это святое!»

 

Семь утра 

В гостинице сказали, что я рано приехал и мой номер будет готов через пару часов. Я вышел с чемоданом и сел в скверике у памятника Маяковскому. Изо рта неприятно пахло. Не успел в поезде почистить зубы. Решил прополоскать рот. Достал из чемодана бутылочку ополаскивателя. Тут как из под земли вырос бомж со своим стаканчиком:

«Братишка! Как я тебя понимаю! Дай мне тоже глотнуть. Уже семь утра, а мы ещё ни грамма!»

 

Котик ККК 

Познакомился вчера с поэтом который в далекие 1970-е ходил в Питере в гости к Константину Константиновичу Кузьминскому, известному издателю и поэту-авангардисту. Сокращенно ККК. Говорит, что лежит Кузьминский голый на своем диванчике еле прикрытый халатиком и объясняет что-то об Ахматовой. Мимо пробегает кошка. Костя ее хватает, трусит секунд десять, вытаскивает у неё из заднего прохода спрятанный пакетик с запрещенным опиумом, набивает содержимое в трубку и закуривает. И говорит дальше с гостем всю ночь о поэзии.

 

Лидер продаж

Сдаю свои книги в маленький питерский независимый книжный. Раз в году когда приезжаю в Питер захожу и забираю деньги. Сегодня продавщица говорит:

— Вы у нас делите первое место по продажам. За год продалась целых три ваших книги. 

— А с кем интересно  я делю пальму первенства? 

— Наш местный скандалист поэт Бревнов. Вы конечно талантливей, но у него все время сексуальные скандалы. Он все время на слуху! Некоторые из его приключений даже с гомоэротическим оттенком. Может и вам имеет смысл? Вы бы сразу стали лидером продаж! Что вам стоит? Я буду за вас болеть!

 

Прийти в себя 

Захожу днем в платный туалет на Московском вокзале. Вижу охранник стучит кулаком в дверь кабинки и кричит громогласным голосом:

«Сёма! Задолбал алкаш! Выходи! Дома спать будешь! Ты уже там третий час! Туалеты не созданы чтобы в них спать!»

Раздаётся пьяный голос изнутри кабинки:

«Петя! Ну ты же знаешь меня жена домой не пускает под градусом. Мне же где-то после встречи с друзьями прийти в себя надо.»

 

Непокоренный

Зашёл на автобусном вокзале на Обводном канале в туалетную кабинку. Только устроился по удобней и начал делать свои дела, как чувствую мне на голову что-то капает. Посмотрел наверх, а там потолок протекает и вот-вот рухнет прямо мне на голову. Что делать? Кончать свои дела на полпути и перебираться, чтобы продолжить в другую кабинку? Ну совсем не гламурно! А может все таки не упадёт? Продержится? Такой облом! Прерывать так сказать посередине такого непростого процесса. Короче доделал на месте и вышел из кабинки с мокрой, но высоко поднято и гордой головой. И через секунду потолок рухнул. А я немедленно эту непокоренную, храбрую и мокрую голову сунул под сушку для рук!

 

Аничков мост 

Последний вечер в Питере. Большое групповое чтение. Пришла Варвара с которой я вчера познакомился на своем чтении в книжном. Ей всего лишь 22. Окончила университет на филолога. Очень симпатичная и интеллектуальная. Прочла умных книг побольше меня. Не ожидал, что придет. Мне хлопают. Успех. Чтение окончилось. Теперь фуршет. Варвара утягивает меня в галерею «Свиное Рыло» о которой она столько слышала. Конечно хочется выпить с другими поэтами, но Варвара может быть потенциально выходом из этого тупика одиночества в Америке. Ну удрали от всех в “Свиное Рыло”. Посмотрели картины. Забавная, хорошая галерея. Вышли. Дошли до Аничкова моста. Предлагаю покататься на шикарном катере-ресторане по Неве. Все таки мой последний вечер в Питере, да и в России. Варвара говорит, что ей надо расклеивать афиши рок-группы где играет ее друг, целует в губы и убегает. Я застываю после поцелуя как каменный. Поцеловала и убежала? Женщины! Кто их может понять? Что мне теперь делать одному в центре города в мой последний вечер? Самолет ночью.

Я набираю телефон старого друга и поэта Бори. Он должен быть на фуршете. Никто не берет. Посылаю ему текст. Где эти поэты сейчас бухают один черт знает. Я спустился к Неве и сижу на ступеньках. Какой у меня веселый последний вечер в Питере? Девушка сбежала, друзья не отвечают на телефон. Бежит холодная Нева. Тут звонит наконец Боря:

«Той девушке с которой ты ушел 17 если не 16. Я знаю, что она всем говорит что ей 22, но не вздумай ничего с не делать. Открутись от нее и приходи сюда бухать. Все о тебе спрашивают. Адрес сейчас пришлю текстом»

Я отложил телефон. Ну думать как откручиваться от Варвары слава богу не придется. Приходит текст. Я смотрю по GPS дорогу и начинаю свой путь. Иду по улице Рубинштейна. Везде веселится народ. Нахожу бар, где сидят друзья-поэты. Сажусь с ними. Здорово. Все меня знают и любят. Праздник немного портит Борис. Он уже успел наклюкаться в доску. Как он доберется домой? Его же загребет полиция. Я беру его под руки и вызываю такси. Мы подъезжаем к его дому. Он меня отталкивает и пытается идти сам. Падает в глубокую строительную канаву с лужей на дне. Я спускаюсь к нему туда и пытаюсь его вытащить, но он не хочет помощи. Он меня отталкивает и я падаю рядом с ним. Мы лежим рядом в ночной мокрой питерской канаве. Я смотрю на небо. Белые ночи. Боря храпит. В чем смысл моей жизни? Я вспоминаю поцелуй Варвары. Что у меня в Америке? Что у меня здесь? Как там у Кавафиса:

“Город вечно пребудет с тобой, как судьбу ни крои.

Нет отсюда железной дороги, не плывут пароходы отсюда.

Протрубив свою жизнь в этом мертвом углу, не надейся на чудо:

Уходя из него, на земле никуда не уйдешь.»

Я вылез из канавы и дошел грязный и мокрый до бориного парадного. Набрал в домофон номер его квартиры. Раздался голос его мамы. Я сказал ей. что ее сын лежит в канаве под домом и взял такси в Пулково. В голове огненный поцелуй Варвары. Аэропорт. Прошел таможню.  Вот и все. Прощай Россия. Пришло сообщение на телефон от Варвары. «Только освободилась. Встречаемся на Аничковом мосту через час.» Дразнится? Забыла? Думала, я выдумал, что уезжаю? Это уже не играет никакой роли. Я прохожу на посадку. Самолет взлетает. В иллюминаторе уменьшается Россия. Где-то там совсем недалеко внизу Аничков мост. 

 

Сквер Маяковского 

Приехал в Питер в шесть утра

В гостинице сказали:

«Номер ещё не готов

Погуляйте часок.»

И я зашёл с чемоданом

В близлежащий скверик

На улице Маяковского.

Сел на скамеечке под бюстом 

Владимир Владимировичу 

Спит на другом конце 

Скамейки бомжик.

Я достал ополоскатель рта 

Бомжик тут же проснулся;

«И мне! Друг! Надо опохмелиться!»

Тут слышу зычный каменный голос сверху

«И мне!»

Это сам Владимир Владимирович 

Вздохнул тяжело с постамента

Я извинился:

«Ребята! Это же не водка!

Тут алкоголя кот наплакал!»

У бюста появились руки и он 

Схватил бутылку и глотнул 

с горла первую

«Я памятник! Мне все равно!»

Бомж схватил бутылку 

И тоже  из горла

Блеванул и тоже сказал:

«Хорошо пошла первая!»

Маяковский вдруг расплакался: 

«Что мне ополаскиватель?

Любовь моей жизни

Лилю Брик уже съели черви

Советский Союз что я воспел

«Наступив на горло собственной песне» тоже.

О мой памятник открывает пиво молодежь

На голову гадят голуби.

Ночью на постамент ссут бомжи!»

Бомж стал оправдываться:

«Я плохо вижу!

Мне тяжело далеко ходить!

У меня есть справка от психиатора!»

ВВМ:

«За что я жил?

За что отдал свою жизнь?

Все мне пора опять застыть!

Уже светает!

Передавай привет 

Бруклинскому мосту!»

И опять замолчал навеки.

Я оставил благодарному бомжу всю бутылку 

Ополаскивателя

И пошел в гостиницу.

Напоследок посмотрел на памятник

Над голову моего кумира

Садились первый голуби дня.