ДМИТРИЙ СЕВЕРЮХИН. Лодка Харона.
ИЗ КНИГИ
«СЕНТИМЕНТАЛЬНЫЕ УКОЛЫ: ДЕСЯТЬ ХОРОШИХ СТИХОТВОРЕНИЙ»
ПРЯЖКА
Серый ветер от Пряжки разносит привет –
много дней здесь гуляю по пьяни.
Я не доктор, я только досужий поэт –
уловитель больных состояний.
За высоким забором – пила или крик
или то и другое совместно.
На откосе реки незнакомый старик –
пациент из палаты небесной.
Я ему протяну завалявшийся хлеб
да слезу недопитой чекушки –
запируем на добрую тысячу лет
на пороге забытой психушки.
ЛОДКА ХАРОНА
Я поэт, я поэт – комбинатор несметного множества букв,
составитель кроссвордов, порой неразборчивых, чаще, пожалуй, забавных,
иногда вызывающих некий восторг или даже испуг
у читателей, коих всегда по привычке считаю за равных.
Философская притча, сухая метафора и параллель,
парадоксы, намёки да всякие там недомолвки –
всё, о чём я пишу, поутру превращается в пыль или, разве что вот, в канитель,
что пригодна для трупа казнённой рождественской ёлки.
Но я всё же поэт, мне открыты чудесные шлюзы небес,
я живу в облаках наподобие чёрной звезды или белой вороны.
И как будто бы на спор, как будто бы в противовес
мне сигналит подземная лодка слепого Харона.
ОСЕНЬ
Белесый свет и ветреная ночь
столкнулись в несогласье образцовом.
Залив и Ладога поссориться не прочь.
Литейный мост разводится с Дворцовым.
Любовь и ненависть, возможно, даже кровь,
и плеск волны с оттенком купороса,
и у Невы изломанная бровь
как выраженье общего вопроса.
Речного ветра монотонный гул
да облаков распухшие комочки…
Шальная мысль, ушедшая в загул,
вернётся поэтическою строчкой.
По ветру, по свеченью, по волнам –
какие флаги нынче ждутся к нам?
БАБУШКА РАХИЛЬ
Облако седыми волосами
силится невзгоды разогнать.
Бабушка Рахиль, не ты ли с нами?
Видишь ли, родимая, меня?
Слиплись увлажнённые ресницы –
тут из детства сказочный привет:
запах кардамона и корицы
да чудесных соевых конфет.
А ещё – горячая подушка,
рыбий жир, малиновый сироп
марлей перевязанные уши,
тёплый шарф и сладостный озноб.
А ещё – натруженные руки,
песенка про доброго кота,
изученье азбучной науки,
мягкий шаг да строгостный уклад.
Если слышишь ты мой слабый лепет,
расскажи про новый свой приют –
трудно ли тебе на дольнем свете
грешников обстирывать в раю?
СОН О СМЕРТИ
Посмотрев на небо ненароком, вижу неуклюжую ворону, что летит по ветру как-то боком, словно держит чью-то оборону. Тут сухие ветви встали дыбом, ощетинились довольно хищно, демонстрируя нелепым видом что-то вроде знаков пепелища. Я лежу, уткнувшись в корку снега, неуклюже и немного боком, а с высот безоблачного неба ангелы спадают ненароком.
КАРИЛЬОН
Бог под землёй, на земле, в крайнем случае, – на Олимпе,
Дьявол же нас наблюдает с высоких небес
и пребывает за всех в повседневной молитве –
именно Дьявол, я вам говорю, а не мелкий бес.
Бог под землёю, он спит рядом с теми, кто больше не дышит –
в виде иконки в гробу на груди мертвеца.
Дьявол же, я говорю вам, велик и безмерно возвышен –
крылья его покрывает заоблачная пыльца.
Дьявол, наверно, следил за моею мальчишечьей просьбой
или, точнее, дилеммой: люблю – не люблю,
и, разрушая сладчайшие Божие козни,
дал мне отведать премного наперченных блюд.
Множество раз я ему приносил заповедную требу
только затем, что всегда не на шутку, чертовски влюблён.
Словно слепой обращал я лицо к погасшему небу,
чтобы услышать невидимых звёзд карильон.
Save as PDF
