ЕВГЕНИЙ ЛИНОВ. Александр Гальпер. Русский спиричуэлс или Нью-Йоркские верлибры

08.09.2015

 

«Пока ты говоришь не то, что думаешь,

слушаешь не то, во что веришь,

и делаешь совсем не то, к чему расположен –

то все время живешь не ты».

(Кажется, Кун-цзы)

«То в Гальпере мало Гамлета,

То в Гамлете слишком много Гальпера.
И вот в адских муках на свет божий вылупился Гамлер –

Принц Датский с водкой и калашом,

в ярмолке, со свинным шашлыком.
Шекспир переворачивается в гробу».

(Александр Гальпер)

         После чтения стихов в Фонде Михаила Шемякина на Садовой – парящие «Сибирские» пельмени в мансарде дома на Невском –– никак не ниже ХАЙ класса!
Пальмирное солнце совсем не мирно палит по новенькой оцинковке кровли, а мы – с Сашей Гальпером ублажаем сбрендивший Цельсий заледеневшей водкой…
Да и не скоро сказка сказывается, если водка за милую душу пьется…
Сашу Гальпера к нам «на стихи» привел питерский известный поэт Арсен Мирзаев. Гальпер – человек новый, а у нас – ежегодный фестиваль искусств, традиционный ДЕНЬ СТИХОВ. Один поэт сменить другого спешит, не давая и пяти минут. А тут – САША из США!
Почти как в «Белом солнце пустыни»: – Саша, ты как здесь оказался?
– Читали!
И вот, раскрыл Саша свою книгу, и побежали звуки по закоулочкам, заиграли новым светом в слушателях старого, заверлибрировали. Гальпер рассказывал о Гальпере с такой откровенной иронией и даже сарказмом, что зал поначалу удивленно застыл, но с каждым новым сюжетом оттаивал и оживлялся. Все было так неожиданно – честно, и так не похоже на стихи, которые звучали здесь несколько минут назад. И это была поэзия! Свободные стихи абсолютно свободного человека…
Но, даже настоящие стихи имеют обыкновение стихать, а люди под впечатлением расходиться. И мы с Александром в тот вечер тоже разошлись… не на шутку.
От Фонда М. Шемякина до мансарды на Невском – пятнадцать минут с заходом в лабаз. Зашли в «НЕТТО» и уже с увесистым брутто поднялись под крышу, где в то время я один обитал в огромной мансарде у своих замечательных друзей – маэстро Валерия Мишина и поэта Тамары Буковской.
Небесное положение «под крышей», в котором мы оказались, обязывало к поэтическому разговору. А граненая (глицериновой тягучести) порция «Стандарта» и стихи – почти сразу исключили различие наших эстетических пристрастий. Так началась наша дружба с Александром Гальпером из Нью-Йорка…
Начиная с юношеских поэтических опытов и встреч с разными поэтами, я пытался ответить себе на вопрос, кого и почему называют ПОЭТОМ? И сейчас, уже приобретя некоторые знания и, несмотря на множество дефиниций, в которых «закован» смысл этого слова, я, все же, не могу полностью согласиться с большинством общепринятых толкований. И каждый раз ищу ответы в различных поэтических откровениях.
Размышляя над текстами Александра Гальпера, я понял, что именно неудовлетворенность потребует от меня собственного объяснения такой субстанции как «ПОЭТ», так как тексты, о которых здесь пойдет речь, без сомнения принадлежат ПОЭТУ.
Что ж, попытаюсь предложить собственную интерпретацию: Личность ПОЭТА (Художника) – это феноменологический элемент эпохи с собственным удельным весом. Как и в таблице Менделеева, у него есть единственная клетка в табели о рангах. Если допустить, что такое сравнение – предмет отдельной литературоведческой дискуссии, могу ли я ответить на вопрос – что же такое ПОЭТ не теоретизируя?
И вновь вопрос: ПОЭТ – это автор стихов, которые мы любим слушать, или поэт – автор стихов, которого мы любим слушать? В этом вопросе кроется очень тонкая грань, за которой два абсолютно разных признания…
В первом случае – признание любви к поэзии и компетентность! Во втором – только влюбленность в автора, попадание под обаяние его образа, энергии, голоса. Так происходит, когда мы знакомимся не с текстом, а воспринимаем стихи на слух. Для меня лично это большая эпистемологическая проблема. Гениальное восклицание Жака Деррида «нет ничего вне текста» сегодня должно быть записано вместо беспомощных попыток стихоплётов подтвердить эту фразу на папирусе. Не знаю, можно ли здесь говорить о поисках «среднего пути», когда тотальная «самопись» породила псевдоконфуцианскую благостность критиков, и стало престижным «держать два конца, но использовать середину». Для литературного критика граница между мерой и лицемерием страшнее шекспировского TO BE OR NOT TO BE!
Не становлюсь ли я в позу, отстраняясь от пресловутого цеха текстокопателей?!
Афинский автор комедий Менандр говорил: «Худые сообщества развращают добрые нравы», 1 Кор. 15:33). Мудро! Но, время позволяет нам дерзость – считать, что мы мудрее настолько, насколько позже живем. И Ахматовское «Когда б вы знали, из какого сора растут стихи …» сегодня, вопреки стерилизации живого языка, феноменально выживает в кипятке стихотворного самопала. Использовать «середину» в случае с поэтическими инсайтами Гальпера – как-то неприлично и стыдно: в этой «середине» есть неловкое ощущение промежности. И находиться там, тем более, вместе с читателем, мягко скажем – не элегантно. Отнюдь! Гальпер – поэт разно-потенциальный, а разность потенциалов на противоположных сторонах «проводников» поэзии (читателей, слушателей) – всегда напряжение! И потому средне научное теоретизирование по поводу гальперовских верлибров – совсем не комильфо. Как говорил неподражаемый Ежи ЛЕЦ «бывает, что с гордостью открываешь девственный материк мысли, а потом где-нибудь поблизости находишь пакетик от презерватива».
В случае Александра Гальпера говорить об определенных семантико-стилистических особенностях его текстов скучно, но нельзя не отметить, что в отличие от рафинированного верлибра, сработанного уже не рабами Рима, Гальперовские спиричуэлс насквозь метастазированы субъектом. Они жаждут коммуникации с читателем и слушателем, они взывают к ним, иногда срываясь в истерику, и этот голос в человеческой пустыне становится вихрем, захватывающим сознание. Такая текстуальная модель никак не подпадает под характеристику демократического общения с читателем, присущую многим верлибрическим текстам, не претендующим на авторскую исключительность и феноменальное видение мира. Гальпер не навязывает читателю свою точку зрения, но он нередко очень эмоционален и не оставляет равнодушных. Его тексты западают в мозг и конгруэнтно, и вопреки переживанию читателя. Здесь авторская свобода поглощает читательскую…

Драйзер

В глубине чёрного нью-йоркского гетто
Где после пяти вечера пули летают вольно как воробьи
И в среднем пятерых убивают за выходные
Где белых видят только в танке
Полицейской машины
В доме престарелых
У умирающей от рака одинокой
Пенсионерки из Петербурга
Я увидел на книжной полке
Полное собрание сочинений
Теодора Драйзера на русском языке.
И представил, что будет с этими томами,
Когда её добьет суровая болезнь,
И выбросят на свалку
«Финансиста» и «Американскую Трагедию».
И как будет недоуменно кириллица глазеть
С открытых ветром страниц на родное американское небо
Рядом со старыми телевизорами, стёртыми шинами
И трупами неудачливых наркодилеров.

         Особенность такого текста заключается в том, что в нем нет недосказанного. Здесь сказанное больше интенционального, потому что Гальпер – поэт русского спиричуэлс, и собственные глоссолалии он парадоксально переводит на хороший русский с помощью нью-йоркского верлибра…

БРУКЛИНСКАЯ СИБИРЬ

Я живу в Сибири,
В самом сердце южного Бруклина.
По утрам люди тянутся в
тайгу Уолл-стрита,
Вечером возвращаются,
Еле живые от
холода акций,
Искусанные до крови
комарами компьютеров.
Некоторые иногда пропадают
Задранные Медведем Больших Корпораций,
И купившие дома за городом,
И по весне я натыкаюсь на
их трупы,
Призывающие быть как они,
Со страниц уважаемых изданий.

Или

СИТИБАНК

Я нашёл работу в СИТИБАНКе
Возле Музея Современного Искусства
Меня уволили на второй день
Потому что я считал СИТИБАНК
Музеем Современного Искусства
Поскольку Современное Искусство
Пропитано дивиденто-процентами
А я со своим выдуманным опытом
Пытался влезть в Самое Сердце
Уродливого Конгломерата

            … «со своим выдуманным опытом пытался влезть в Самое Сердце Уродливого Конгломерата!»
Уродливый Конгломерат!? – да, это наша общая ЛЖИЗНЬ! Точнее сказать трудно, но именно спиричуэлс Гальпера, возникшие в конгломерате русского менталитета и сердца южного Бруклина, а не Южного Бутово (что так глобалистски созвучно!), поражают нас глубинной самоиронией и феноменальной жизнеспособностью, а не потерянностью в тайге Уолл-стрита.
У меня есть шуточное стихотворение «Отверлибрировала роща золотая». К текстам Александра Гальпера эта дефиниция, на мой взгляд, подходит лучше всего. Чем внимательней прочитываешь тексты Гальпера, тем меньше остается сомнений в том, что он абсолютно беспощаден к верлибру как к методу. Да, он не рифмует, да – не придает никакого значения ритмичности, но она есть, потому что уже существует в галактике. Но прозы в этих, часто экстатических, эскападах – ни на грош. Только поэзия!

Шутки Луны

через неделю после приезда в Америку
он стал президентом Американского Конгресса Фантастов —
больше никто не хотел.
ни зарплаты, ни дачи с шофером
8 часов в день рассылать письма
требуя членских взносов.
он поклеил марки на конверты полдня
выпил залпом стакан водки и
и подал в отставку.
сохранилась фотография с Айзеком Азимовым.
потом залез в Общество Охраны Лебедей
Центрального Парка
за ручку здоровался с мэром города
тоже ничего не платили
и надо было писать доклады
чего не хватает птичкам
для полного счастья.
сбежал в масоны
но Ложа тайно не управляла миром
а навещала детей в больницах.
в некоммерческом кино
подносил кофе, держал микрофон
подружился с культовым режиссером
широко известным в узком кругу.
последнее что я слышал
он навешал лапши Госдепу
и его увезли на конгресс
российских правозащитников в Прагу
оплатили самолет, гостиницу
обеды, ужины, выпивку
брали интервью
он был на седьмом небе от счастья!
он состоялся!
по ночам он возвращается
в свою дешевую квартирку в
выгоревшем квартале возле аэропорта
пустые бутылки катаются по полу
ползают жирные мухи
наливает себе стакан водки
садится меж памяти в рамках
масонов вперемешку с фантастами
счастливых лебедей с
печальными диссидентами
и смотрит на огоньки
взлетающих самолетов
не замечая как высоко в небе
над ним смеется
нью-йоркская луна.

       Огоньки взлетающих самолетов здесь не случайны. Гальпер – субстанция, человек мира в собственном аэроплане. Он, подобно образному определению поэта Веры Павловой, «ВЕЗДЕСЬ»! У него нет лётной команды. Гальпер сам и первый, и второй пилот, сам штурман, бортпроводник и диспетчер.
Нью-Йоркский поэт с нескрываемыми признаками атавистической ностальгии по исчезнувшему отечеству, Гальпер в представлении американца – беспилотник, которым никто не управляет и который может очень низко. Но, всегда лететь! Потому что его приземления – только для заправки и для нового разбега…

Пастораль

Первый раз в родном городе за много лет
Одноклассник похищает прямо с чтений
Прерывая мой спор с критиком
О постмодернизме в постст руктурализме
И везет 5 часов к себе в деревню.
Жена накрывает стол
Детки подносят рюмочки
Сало, копченую рыбу, забивают поросенка
Свежий воздух, волшебная самогонка на местных травах
После литра, воспоминаний о школьных годах
Я не могу уже вспомнить как меня зовут
Он смотрит прямо в глаза и спрашивает:
— Тебе уже 44 и не женат? Может ты того? Пидар?
— Да нет. Сложно в Америке найти своего человека.
Друг ведет в хлев
Там 22 летняя дочка Валя доит корову. Говорит:
«Отдаю тебе самое лучшее. Увози ее в Америку!
Здесь все алкаши. Спаси ее!
Головой ручаюсь что не кинет!
Она читать умеет».
Дочка конечно красавица. Кровь с молоком.
Выше меня на пол-головы. Уже влюблен.
Валя смотрит игриво
Бьем по рукам. Завтра обговорим детали.
Я ложусь спать, но мне снятся кошмары.
Валя доит корову
У меня в Нью-Йорке на 20 этаже на балконе
Корова мычит поглядывая на Статую Свободы
Валя режет барана на балконе и
Брызжет кровь на весь Бруклин
Валя кладет меня на лопатки в споре
О постстуктурализме
Валя начала писать стихи лучше меня
И теперь все меня просто знают
Как мужа Вали
Валя выгнала меня за пьянство
И в мою квартиру въехал богатый американский дантист
И он растит моих детей и меняет им пеленки
И вот они уже забыли родной язык
Валя поняла что она лесбиянка
И ушла к другой
Оставив детей со мной
Я проснулся в холодном поту в 6 утра,
Вылез в окно и побрел шатаясь к трассе
Ловить машину назад
К постмодернистам.

       В это же время я тоже просыпаюсь у себя в Питере в шесть утра. Облака кроют Невский асфальтом. Ливень. Это линии связи Богов с низами. За ними мимика. Язык акына. Кино. Дрожь дождя на простыни. Инъекция Люмьеров в гипофиз. Пофигизм стиля фигового листа…
Я сажусь за ноутбук и пишу: Гальпер, если, уж, тебе так сильно захотелось к постмодернистам, приезжай. Я не буду рассказывать петербуржцам, какой ты поэт. Я просто устрою большой вечер настоящему ПОЭТУ с того света! На афише помещу твою фотографию и напишу: ЕГО РАЗЫСКИВАЕТ ИСТОРИЯ!

 Save as PDF
0 Проголосуйте за этого автора как участника конкурса КвадригиГолосовать

Написать ответ

Маленький оркестрик Леонида Пуховского

Поделись в соцсетях

Узнай свой IP-адрес

Узнай свой IP адрес

Постоянная ссылка на результаты проверки сайта на вирусы: http://antivirus-alarm.ru/proverka/?url=quadriga.name%2F