АЛЕКСЕЙ СМУНЁВ. Молитва

Молитва

Я не верую в Бога,
Но молю по утрам:
«Дай мне Веры немного
Остальное я сам»

Той — негромкой — с которой,
Оказавшись в беде,
Люди двигают горы
И идут по воде…

Смерть Адама. Экзерсис

Пора пришла. Я ухожу без страха.
Устав играть в Твою игру без правил.
Что Ты хотел — лепя меня из праха,
И кровь мне дав?
Чтоб в прах ей вытек Авель?!

Не знаю я — что Ты хотел проверить.
Ведь Ты меня, как зеркало, любил.
Я был единственным, кому не надо верить
Что Ты действительно на этом свете был.

Я был, как Ты — единственным, не первым.
Стать первым, вспомни — Ты меня заставил.
Но мало этого! Тебе хотелось жертвы.
Что Ты узнал когда погиб мой Авель?

Что хрупко равновесие добра
С тем, что пока — при свете — не заметно?
И, что лишившись пустяка — ребра!
Твоё подобье делается смертно?
…………………..

Я понял всё, когда над бывшим Раем
Поднялся дым, окутавший Двуречье,
Что Ты хотел — навряд ли я узнаю.
Но Божий мир отныне — человечий.

Ну, а пока…

Другу моему — Генриху Абельмазу.

Священник честно отмахал кадилом,
Прочёл, что надо, осенил крестом.
А что с твоей душой происходило —
Даст Бог — узнаю. Как-нибудь. Потом.

Едва ли нам удастся увильнуть
От главной роли в неказистой драме.
Ну, а пока — Что делать? — дальше, в путь.
Жаль — ты в земле. Да Бог — в закрытом храме

Когда я слышу…
Жене Мочулову.

Когда я слышу:»Как я мало смог!
А ведь душа весь мир объять хотела!»
Я вспоминаю, что всесильный Бог
Весь.
Целиком.
Вмещался в это тело…

За тридцать лет ни разу не сказав,
Что где-то жмёт. Или, что сил нехватка.
Чего же я, мечусь, как в лихорадке
И, чуть не так, — врубаю тормоза?!

Создатель — смог! Но, Он — на то и Бог!
Ему — лишь захоти — и нет предела!
А я?
Хотел ли я — переступить порог?
Или остался сам в плену?
У тела…
Не так…
Бог состарился, стал тихим и домашним,
Смолкли грозовые откровения.
Мы не молим: «Хлеба , Отче, даждь нам!»
Да и Он — не щедр на знамения.

Режет где-то новые скрижали
С текстами Завета ли, Совета?
Небо не грозит — хвосты поджали
Звёзды и блудливые кометы.

Нам опять не так! И вновь мы ропщем,
Что ходить не заставляют строем.
Страшно когда личный Бог. Стань общим!
Где Твои пророки и герои?!

Тихо. Ничего не отвечает.
Да, и есть ли в серебре окладов кто-то…
Гаснет Солнца искра золотая
В сумраке лампадок и киотов.

Точка невозврата
Не будет Страшного Суда
Вода всемирного потопа
Снесла и Ад и Рай, попробуй
Теперь понять — кому куда?

На старых картах не ищи ты.
Там — только Рай,
А всё, что рядом,
Ещё не называлось Адом
И Рай не требовал защиты.

Тот Рай, где Ева и Адам
Впервые встретили друг друга,
Пожалуй, тесен был бы нам
И скучен. Как езда по кругу.

Вот Ад — совсем другое дело!
Но был ли смысл варганить Ад,
Дав нам ветшающее тело,
Откуда нет пути назад?

Вот так. Никто не виноват.
Ставь точку — точку невозврата.
Копи потери и утраты…
Но
Был один.
Тот, что распят.

Он многоточием Креста
Дал нам надежду на спасенье.
Что есть иная высота,
Куда возможно вознесенье.

Подобие или подделка?
Никто не скажет — сам решай.
………………………….
Ждут в глубине — и Ад и Рай,
Но мы стараемся, где мелко.

Иуда

Я долго искал — кому нужен,
Я знал: Всё-равно, не спасти!
Слова Твои ниткой жемчужин
Остались у нищих в горсти.

Пусть тешатся! Ты, эти зёрна
Принёс для посева иного.
Я понял и струсил позорно
Боясь возрождения Слова.

Я мог ему дать возродится
Позволить сиять в высоте…
Но, видишь — ликует столица
Увидев Тебя на кресте!

Ты сам дал мне эту свободу!
Я — только мечтать мог о ней.
Пусть думают — я Тебя продал.
Я — предал! А это — трудней!
Правда. Набросок стишка
Едва лишь петь собрался соло я,
Стучат.
Открыл на стук на треть.
А там — босая Правда голая,
Избита — не на что смотреть!

Ну, заходи! Не жмись, подруга!
Чайку? Покрепче? — Чай не лето!
Опять по замкнутому кругу
Искать вопросы на ответы?

А, отогревшись, вновь — гулёна!
Забив на всё (и в папироску),
В мир — ослепительно зелёный!
Как доллар —
Мятый, злой и плоский!

Михаилу Анищенко. На его «Смерть Бога»

Пусть кликуши заходятся в пене,
Лая истово, что ты не та.
Не беда, что легла на ступени
Вновь тяжёлая тень от креста.

Всё проходит — и буря и тишь.
Так бывало уже на Руси.
Ты ещё понесёшь и родишь
Так «не бойся, не верь, не проси!»

Я не знаю — сотрётся мой стих?
Но пока не затёрли его,
Я ещё попрошу — Не прости!
Никогда! Никого! Ничего!

Послевкусие.

Стихи читай не слушая слова,
Дыши лишь в такт
И этого достаточно
Поэзия не правдою права
Не вкусом
После-вкусием остаточным.

Не каждому даётся это «после»
Но даже эхо от него так много,
Как сумма, проявившаяся возле
Внезапно подведённого итога