ОЛЕГ ПРЯНИЧНИКОВ. Рассказы.

Артистка огородная

Деревня. Завалинка. Свидание молодых влюблённых.

— Здравствуй , Клава, девочка моя.

— Здравствуй, Коля. Спасибо тебе, конечно, за девочку но теперь я не только твоя.

— Не понял….

— А что тут не понятного. Теперь, Коля, я — народная.

— Опять не понял.

— Да что ты заладил: не понял — не понял! Артистка теперь я. Народная. Ты же сам прекрасно знаешь как я мечтала стать артисткой. И вот стала, при чём сразу — народной.

— Да как так-то?

— А вот так: съездила в город, в подземном переходе заказала себе корочку, меня сфотографировали, съездила второй раз, выкупила эту корочку. Ну, корочку, удостоверение, понял?

— Теперь понял. Покаж.

— На! Гляди!

— Так (читает). Удостоверение. Так. Народная артистка Риссии. Риссия — это что? Китай что-ли?

— Да это просто описка, Коля. Можно ведь подправить. Тихонько.

— Тихонько, говоришь. (читает дальше) Народная артистка Риссии Пулькина Клавдия Владимировна. Но ты же Васильевна, Клава!

— Да какая разница — какое отчество. Можно ведь подправить.

— Тихонько?

— Ага. Тих…онько. Зато фотография моя.

— Фотография-то твоя . Сколь отдала?

— Пят…

— ????

— Десять тыш.

— Десять тыш!!!

— Зато я теперь артистка. Народная.

— Ой-ли. Странная какая-то корочка…Клава! А ты обложку этой корочки внимательно разглядывала? Смотри на оттиск.

— Ну, смотрю — золотыми буквами: УДОСТОВЕРЕНИЕ.

— А ниже. Читай!

— УДОСТОВЕРЕНИЕ ..НКВД…

— Ну ты и отчебучила… артистка. Подшутили над тобой. За твои же деньги.

— Ха! Так всё же правильно! НКВД — это значит Народная Клавдия ВлаДимировна.

— Васильевна. А лучше так — Народная Клавдия Васильевна — дура!

— Ыыыыы!!! Лоханулась я, Коля-я-я!!!

— (обнимает её) Эх— ты, артистка моя…огородная, не плачь уж….

Во-о-о!!!

Ранний летний, погожий вечер, двор, лавочка, на лавочке сидят Виктор и Степан (друзья-соседи). Они культурно отдыхают после трудового дня, в руках у них по пластиковому стаканчику и по кулёчку с клюквой. Бутылка водки стоит под лавочкой.

Степан: А милое это дело — водку клюквой закусывать.Здорово ты, Витёк, придумал — клюкву у бабулек купить. И дёшево и сердито.

Виктор: Ага — оценил! Достаточно одной клюквинки, чтобы закусить полстакана. Наливай.

  Степан разливает. Они выпивают, по клюквинке закидывают в рот.

Виктор(скривив рожу): Ну как?

 Степан: Класс!

Виктор: А ты чё не морщишься?

Степан: Да я могу хоть весь кулёчек в рот закинуть, разжевать и…. глазом не моргнуть.

Виктор: Ха! Ты думаешь я не могу? Могу.

Степан: А давай так и сделаем (разливает). Что? Слабо?

Виктор: Кому? Мне? Поднимем! За…за…за хорошую погоду!

  Выпивают, опрокидывают содержимое кулёчков в рот. Вдруг подбегают к ним двое: один с видеокамерой, другой с микрофоном.

С микрофоном. Здорово, мужики! Мы из телепередачи «Одним словом»! Может смотрели?

  Степан и Виктор отрицательно мотают головами, их рты полны клюквы, но они никак не решаются разжевать её.

С микрофоном: Мужики! Вот я вижу, вы простые труженики, отдыхаете после работы. Так ведь?

  Степан и Виктор согласно кивают.

С микрофоном: Мужики! Ответьте одним словом на такой вопрос: как нынче живётся простому труженику в нашей стране? Ну! Одним словом. Как нынче живётся простому труженику в великой России? В стране,где свобода и демократия, где поднимается сельское хозяйство, где набирает обороты в своём развитии промышленность (подмигивает), где растёт зарплата у тружеников (опять подмигивает) . Одним словом! Ну!

  Степан и Виктор начинают шевелить челюстями. Их лица становятся красными, из их глаз сыплются слёзы, их корёжит… и тут они выдают ответ.

Степан: Бя-я-я-я!!!

Виктор: Бя-я-я-я!!!

  Киношники в шоке.

С микрофоном: Спасибо. Вы ответили очень…красноречиво.

  Киношники спешно ретируются.

Виктор (глядя вслед уходящим киношникам): Не хорошо как-то получилось. Мне хоть нынешняя житуха и не очень по душе, но не до такой же степени.

Степан: Согласен. Может догоним их и по другому ответим ?

Виктор: А ты представляешь, если нас по телевизору покажут : «Бя-я!» (передразнивает себя и Степана). А ну, рванули за ними. Эй! Наумов и Алов! Погодите, мы вам другой ответ дадим!

  Степан и Виктор бегут к киношникам. Те, видя бегущих к ним, пьяных, не адекватных ( по их мнению мужиков), решают, что их хотят избить и ограбить, пускаются на утёк. Эти бегут и эти бегут.

Степан: Остановитесь, мельпомена! Щас мы вам по-другому ответим!

Виктор: Эй, Пырьевы! Стоять! Стрелять буду!

С микрофоном(оператору): Брось им камеру. Убьют!

Оператор: Лучше пусть убьют. А ты денег им дай, а то у меня с собой нет. И вообще, ты же вроде каратист.

С микрофоном: А ты боксёр.

Оператор: Тогда чего мы бежим. Давай остановимся и накастыляем этим труженикам.

  Киношники останавливаются и принимают бойцовские позы. Степан и Виктор приближаются к ним.

Виктор: Хе! Не понял! Так, узнаю — Ван Дам и Мухамед Али .

Степан: Да хоть два Кости Цзю, я никого не бьзю…

  Спустя какое-то время. Квартира Виктора, кухня. За столом Степан и Виктор, выпивают перед включеным телевизором., поднимают рюмки.

Степан: За что пьём?

Виктор: За…О! Гляди нас по телевизору показывают.

  По телевизору идёт передача «Одним словом». Показывают лавочку, на которой вальяжно сидят Степан и Виктор.

Виктор: Сышь, держи камеру ровней, подумаешь рука у него сломана. Одноглазый, давай свой вопрос.

Степан: Витёк! Он опять начинает подмигивать… целым глазом.

С микрофоном. Ребята, сейчас я не подмигиваю, сейчас у меня нервный тик …обострился. В общем, ребята, ответьте одним словом на такой вопрос: Какова нынче житуха на Руси?

  Виктор и Степан.(демонстрируют кулаки с поднятыми большими пальцами в верх, хором): В-о-о!!!!

  Передача «Одним словом» заканчивается. Виктор и Степан встают, чтобы выпить стоя.

Виктор: За нелёгкую работу телевизионщиков!

Степан: Это правильный тост.

Фантазёр

Однажды весенним утром к писателю-любителю Фёдору Мозгокрылову зашёл сосед, прихватив с собой литровую бутылку водки, дабы спокойно, без пригляда жены выпить в выходной. Мозгокрылов выглядел неважно, вокруг его глаза всеми цветами радуги сиял синяк. Поздоровались, сели на кухне. Выпили по первой.

— Синяк откуда? — делово спросил сосед.

Понятно, что Мозгокрылов ждал этого вопроса. Он встал у окна, скрестил руки на груди и начал свой монолог:

— Вчера меня много обманывали. Сначала на работе — обещали одну зарплату, а выдали другую. Затем одна сексапильная деваха меня обманула — не пришла на свидание. Вместо неё пришёл амбал какой-то, врезал мне в глаз, отобрал цветы, шампанское и ушёл как ни в чём не бывало. Затем таксист, пользуясь тем, что я вижу только одним глазом, не додал мне сдачу. Затем… В общем, с горя купил я пачку пельменей «с мясом из птицы» и поплёлся домой.

Дома, усталый и разочарованный в жизни, я прилёг и сразу уснул.

Проснулся я от того, что вспомнил про пельмени — я их забыл убрать в холодильник. Предполагая увидеть слипшийся ком из теста, с разбитым сердцем и заплывшим глазом я вошёл на кухню и обомлел…Мама! Что тут творилось! Пельмени… Половина моих пельменей бродило по кухоному столу, а половина летала по кухне. А некоторые пельмени даже чирикали!

Я не упал в обморок. Я поглядел на это дело, поглядел… И так мне стало радостно на душе, так весело мне стало. И я подумал: «Жизнь — штука не такая уж мрачная. Жить можно. Вот и с пельменями меня не обманули — птички в них есть!» Глянул я в окно, а там утро, весна. Я взял да и открыл форточку…

Писатель-любитель Фёдор Мозгокрылов, закончив монолог, продолжал стоять у окна своей кухни. По-прежнему скрестив руки на груди, он вдохновенно смотрел на дымящиеся трубы родного завода. Форточка была закрыта.

— Федя, ты сядь, сядь,- позвал его сосед. Мозгокрылов вернулся к столу. — Я тебя о-о-чень понимаю, — разливая по второй, сочувственно продолжил сосед. Я понимаю твоё душевное состояние, ну и физическое конечно,- качнул он рюмку в сторону подбитого глаза писателя-любителя. Но, давай рассуждать логически: а если б твои пельмени были с мясом из свинины и говядины — что тогда? Кого бы ты увидел на этой кухне? Стадо чирикающих свиней и коров? Что бы ты им открыл — дверь на балкон? Извини меня, Фёдор, но окончание твоей истории — это уж слишком. На счёт работы, девахи, таксиста, и особенно глаза — верю, но вот про чирикающие пельмени — не ве-рю. Да ты не обижайся, Фёдор. Давай лучше выпьем. За тебя! Творческая ты натура, соседушка, фантазёр ты мой. Ну — чокнемся!

— Да погоди ты, дай я хоть пельмени сварю, а то опьянеем без закуски.

Мозгокрылов налил холодную воду в большую эмалированную кастрюлю, поставил её на газовую плиту, зажёг горелку и вытащил из холодильника пачку пельменей.

— Значит ты не веришь в мои истории?

— Не верю,- отрезал сосед.

— Ну, хорошо, сейчас поверишь. Слушай вторую историю.

Писатель-любитель Фёдор Мозгокрылов положил пачку пельменей на стол. Он снова встал у окна, снова скрестил руки на груди и начал рассказывать следующую историю:

— В прошлые выходные мы с моим коллегой по работе, Валькой, на природе решили отдохнуть — бражки попить под печёную картошечку.

— Бражку под печёную картошечку и без меня?! А ещё — друг,- укорил сосед, надув губы.

— Да тебя всё равно бы жена не отпустила. Ведь так? Ну, будешь слушать мою вторую историю? С доказательством!

— С доказательством? А ну-ка, ну-ка.

— Итак. Пришли мы с Валькой в лес, выбрали полянку, развели костерок, открыли канистру с брагой. А кругом красота: кусты, деревья, солнышко, птички опять же поют. Ещё полдень не наступил а мы уже всю брагу выпили и картошечки печёной поели. И тут бражка у нас наружу запросилась. Встали мы с Валькой у дерева, что покрепче, только пристроились, слышим — топот какой-то не нормальный приближается к нам. Мы мужественно журчим. И тут вылетает на нас из кустов мумитроль эдакий и встревает между нами, ну нигде нибудь. Что ж, журчим втроём.

Слышу — Валька зубами начал клацать, а я украдкой поглядел на непрошеного гостя, ещё раз поглядел. Братцы — инопланетянин! Ну, вылитый инопланетянин: глаза выпуклые, хоботок вместо носа, уши как у слона, на голове меж волосиков две антенки торчат, щупальца вместо рук и ног и весь, весь зелёный. Мы с Валькой закончили подмывать дерево и Он закончил. Закончил и промурлыкал, словно кот Матроскин:

 — А я ваш язык знаю, земляне.

 Валька стал зубы изо рта выплёвывать, а я набрался смелости и спросил:

 — С Марса?

— С Альфы-Центавры,- промурлыкал инопланетянин, распахнув объятья.

— Так, обниматься не будем,- предупредил я,- но познакомиться надо. Меня Фёдор зовут, а это друг мой — Валька.

— Так точно! — подтвердил Валька и, тряхнув чубом, щёлкнул каблуками резиновых сапог. Они щёлкнули. В какой другой раз бы не щёлкнули, а тут аж искры посыпались.

— А тебя как звать? — спрашиваю.

— Хирамильтон,- гордо представился инопланетянин, скрестив пару щупальцев , что вместо рук, на зелёной груди. Вот как я сейчас.

— Хир, значит,- сказал я.

— А мы на природе решили отдохнуть,- ни с того, ни с сего похвастался Валька.

— А мы в гостях были,- сообщил Хир.- На Плутон летали, к тёще моей на день рождения, а тут биотуалет сломался, пришлось совершить вынужденную посадку на Землю.

— Надо же, какие чистоплотные,- завистливо сказал Валька. Я же пробурчал недовольно:

— Бедная Земля, ладно свои, уже чужие гадят.

Тут у Хира его слоновьи ухи запикали.

— Что такое?- поинтересовался я.

— Жена потеряла меня,- развёл виновато щупальца, что вместо рук, Хир.

И ухи его опять — пи-пи-пи!

— Ну, блин, у тебя и ухи!- восхитились мы с Валькой.- Это что-то вроде нашего мобильника?

— Гораздо многофункциональней. Вы не подумайте — они не настоящие. Аппарат такой.

— Эх! Щас бы выпить!- зачесал кадык Валька.- За мир между планетами всей вселенной.

— А у меня есть,- промурлыкал Хир.

— Вот это по-нашему,- повеселел я.

Только Хир вытащил из зелёного кармана блестящую фляжку, только повернул пробку, слышим — треск, хруст и знакомый топот. Вылетает на нас второй мумитроль. Я сразу понял — инопланетянка, по причёске -«я попала под метеоритный дождь».

Инопланетянка, дико пища что-то на своём языке, выхватила у муженька фляжку и потащила того в лес, очевидно к летающей тарелочке. Сообразив, что остаёмся без выпивки, я и Валька ухватились за Хира с другой стороны: он за щупальце, я за ухо. Некоторое время происходило соревнование «по перетягиванию инопланетянина». В конце концов жена Хира чем-то сверкнула и мы с Валькой одновременно потеряли сознание.

Когда очнулись — никого, только вижу — в руке у меня что-то… большое, зелёное..,- писатель-любитель Фёдор Мозгокрылов затих.

— Мда-а,- выпустил воздух из грудной клетки сосед.- А большое, зелёное — уж не ухо ли ты оторвал от этого самого Хира? Ухо Хира! Каково, а? — и тут сосед начал смеяться.- Ну ты и фантазёр! Давай пельмени загружай, а то водка киснет! Пельмени-то у тебя с чем?

— С этим самым — с мясом из свинины и говядины,- пробурчал Мозгокрылов, труся пельмени в кастрюлю.

— Чуёшь?- снова раздался ехидный голос соседа.- Свининкой запахло! Не обманули тебя в магазине! Ха-хе-хе! Помешай, Федя!

Мозгокрылов взялся было за шумовку, но вдруг бросил её и метнулся в комнату. Вскоре он вернулся, бережно держа перед собой старинный граммофон. Бережно он поставил его на стол.

— Вот — доказательство! От бабки наследство осталось. Сто лет молчал, а когда я вместо рупора к нему ухо Хира присобачил — запел лучше всякого супер-пупер-магнитафона. Тут и пластиночка имеется, сейчас накручу, Вертинского послушаем.

— Подожди накручивать,- поражённый, сосед коснулся пальцем огромной зелёной раковины, изготовленной из непонятного материала. Потом ещё раз коснулся. И вот он уже с трепетом стал ощупывать раковину обеими руками. В конце концов его охватил восторг.

— Ну, теперь ты мне веришь?!- выпалил Мозгокрылов.

— Верю, Феденька, Верю! Пельмени помешай.

— То-то же, — Мозгокрылов взялся за шумовку, окунул её в кастрюлю и вдруг… отшатнулся от плиты.

— Т-там… рыло свиньи,- прошептал он бледный, словно пельменное тесто.

— Слышь ты, фантазёр!- уже с каким-то обозлением прорычал сосед, занимая место рядом с писателем-любителем.

С осторожностью они заглянули в кастрюлю, после, набравшись смелости, склонились над ней. Так, склонившись, в полном молчании, они долго смотрели в кипящую кастрюлю. Но когда из неё полезли рога, нет, они не испугались, и не убежали, они сели за стол и так же молча выпили, без закуски.