ДМИТРИЙ СЕВЕРЮХИН. На перекрестке
***
На перекрёстке с поднятой рукою,
с набитым наскоро бывалым чемоданом…
В нём не сокровища, но рукопись судьбы,
проекты не случившихся свершений,
отметки памяти о чём-то очень важном
да сны о детстве, о дождливом небе,
о старине, оправленной в гранит.
На перекрёстке, на изломе, извороте
жду перевозчика, подняв пустые руки,
и отголоском металлического гула
мне слышно грозное: «Акела промахнулся. —
Им нужен человеческий детёныш».
***
Блаженный рай земли обетованной,
восточный говор, запах эвкалипта
да шум прибоя на безлюдном пляже.
Ни горечи, ни бед, ни треволнений.
Лишь отдаленный отзвук Stabat Mater.
Отсюда до России как до детства.
ДЕМЕНЦИЯ
Мне сумрачно-тепло и взор мой влажен,
я счастлив равнодушием покоя,
но, кажется, забыл о чём-то важном —
деменция, инсульт и паранойя.
О чём же важном, уж меня простите, —
принять пилюлю? накормить собаку?
о том, как будет «водка» на иврите?
о дне недели, знаке зодиака?
Нет, о другом, но тоже очень важном, —
допустим, о вовсю сбежавшем кофе,
о кашле и о насморке вчерашнем,
или иной подобной катастрофе.
Забытый день, забытые очки —
на память лезут только пустяки,
и тщетно вопрошать теперь о том.
где мой очаг и где мой отчий дом.
КУЗНЕЧИК
В надёжном отдаленьи от окна,
в просвете между вечером и ночью
моя печаль ненужностью полна,
дурные сны изводят да морочат.
И в те часы который год подряд
летаю, невесом и обесцвечен,
в глазах — неодолимый листопад,
а в сердце надрывается кузнечик.
Save as PDF
