ДЖОН НАРИНС. Предлагаемая модель
Остановились
на парадных выселках таврического сада
гуляем
вокруг рушатся – медленно – лесные желуди
вдруг
у скамейки ты меня остановила
наблюдаем
на поляне
рыжий мальчик ловит девочку
смеется лукаво
не поймал
различаю в окружении теней
как из стекла тяну долю виноградных ростков
с кислинкой
кручу пальцами будущую золу
всматриваюсь в допустимых Паоло и Франческу
(оставили ли после себя и до меня детей?)
взвешиваю
у кого бы тут попросить огня
чтобы запустить фатальный ход событий
Стихотворение
Написал я все это как чистую пр
озу. Потом же, как видите, разбил это
добро на строки. Подумал о том
, по какому принципу следовало бы это
проделать, и в итоге, чтобы из
бежать случайной не дай Бог не моей ос
мысленности, вставил красную ст
року через каждый 31 знак. В нечётных
строках – с пробелами включите
льно. Число 31, насколько мне извест
но, не имеет решительно никаког
о своего смысла в культурном контекс
те, об этом и думать не надо, х
отя вряд ли удастся мне вас в этом убед
ить. Язык в целом тот, которым
я обычно пишу, не ждите тут попыток вн
ести в поэтическую практику как
ой-н. особый, невиданный извод наст
оящего, актуального языка. Боле
е того, вот что! — надо добавлять здес
ь и там словечки из разных стил
евых пластов, пусть будет даже что-т
о матерное, надо и что-то из ар
хаизмов, чтобы не думали, что это выв
еренный стиль продуманного, узн
аваемого поэтического языка. В этом ли
суть?! Еще скажут мне, что выв
еренный язык — уж очень поэтический п
ризнак, просто необходимый, так
ого уж прямо не бывает в прозе… Знак
и препинания расставлены так, к
ак обыкновенно. Придется вам переги
бать палку сильно, если взбреде
т в голову вчитывать в написанное зде
сь какие-нибудь там внутренние
рифмы или полурифмы – уж совсем не по
моей части. Ритмизации языка ту
т тоже нет, по крайней мере такой, кот
орую мы не нашли бы и в самом о
бычном разговоре или в газете. Након
ец, синтаксис и словоупотреблен
ие – не то, что отличает мой язык здесь
как поэтический. Вообще почита
ю вслух – и не поймешь, не поймешь, что
это стихи. Внимание не на это
должны ведь обращать. Какого хуя в па
льто (виноват – елды в зипуне)
мне все это барахло салатное нужно —
считай, что я так у вас спрошу —
когда все будет сказано и сделано?
[Без названия]
Злободневностью звеня,
Нос вздерем перед зарёй
(о закатах нет и речи).
Речь о том, чего не делать –
То дело пылью коки бесит,
То не предвидится и плачем,
Или каркаем, как кречет,
Глянь, – потерянный в подотделе ипотек.
И холодильный список
Рябью песочной мерцает
Штабелем шпал озадаченных
Уходящей железно дороги
В царство мертвых и живых.
Предлагаемая модель новой реальности
Гадко, как-то так.
Конечно, оно ничего особенного.
Вот они может быть чем-то особенны –
Так они ничего, и им ничего.
Затем уже повсюду темно.
И гадко.
И темно, и гадко.
И темно, и гадко,
До тех пор как –
А может быть…
Может быть…
Может быть… светло?
Ааннннетт, темно же.
Темно, темно – и гадко.
И темно, и гадко,
И темно, и гадко.
И темно, и гадко, и долго, долго,
Пока наконец не
И вдруг, в миг, сузится
И раскрывается
что темно и гадко –
это и есть наш единственный выход
На светло, редкостно
как светло, так светло
что окончательно
черно темно …и гадко.
И тут конец романа.
Один шаг
Один шаг. Против ветра, против вспыхнувшей патоки,
с потным рваньем волос и тенью скрежета.
Я непринужденно улыбаюсь.
Один шаг, как смещение планеты. Не туда
где нужны мне мы, но на
лево, направо, и из-под, по
верх, через, вокруг да
около, огибая ямы с чем
-то внизу, ускользая крюком, клюкой, от
колющих силков, искривляя существо что-
бы пролезть, протечь, пробить себя сквозь не-
возможные прощелины.
Белые пальчики легонько щиплют за рукавчик.
Сквозь богатырства со рвотой, и жуть, жуть восторга, восторга,
сто тихих чум ворожбы.
И ты мне – улыбкой.
Один шаг. Пусть мне, пусть мне. Один шаг.
Один шаг до твоей любви.
