ЮРИЙ КАСЯНИЧ. Балтийское кольцо 2021

 ГОРОД

  Из забывших меня можно составить город.

  И.Бродский

…а звал ли голос в чащу каменного леса,

где фонарей ослепших апельсины,

как муляжи, безжизненны и тусклы,

где полночи абсент сквозь лунный сахар

по капле гулко падает в колодец

чешуйчатой, как рыба, площади

и звук монеткой катится во тьму?

сквозящему проему переулка,

которым навсегда ушел однажды,

вернешь ты одиночество свое,

но он, как был, – безлюдным остается;

стоят скульптуры онемело в скверах –

окаменевшие воспоминанья;

глазницы зданий, как у черепов,

черны, твое не помнят отраженье;

но если зыбкой тенью неказистой

мелькнешь в окне, будто нездешний призрак,

шаманы равнодушного забвенья

очнутся от нешуточной тревоги,

взметнутся небо заслонившей стаей

и с шелестом крылатых ножниц

промчатся, свет созвездий состригая,

что, догорев, осыплется на плечи,

как семена подсолнуха, как сажа…

 

а поутру останется лежать

на тротуаре сером тень твоя,

обведена по контуру

лимонным карандашиком зари 

 

 ПРАЗДНИК 

Вновь ноябрь собрался в гости.

Прόжит год – нелегкий труд.

На траве – узором – кости.

Ведьм качает на ветру.

 

У порога монстры встали.

Здравствуй, праздник Хэллоуин!

Чтобы нервы крепче стали,

вышибаем клином клин.

 

Чтоб ушла твоя тревога,

в помощь сердцу и уму

тыква скалится с порога,

отгоняя злых во тьму.

 

Дети клянчат сладкой дряни.

Прокисает Млечный путь.

Йоги, вегетариане,

помогите, кто-нибудь…

 

Сколько в мире околесиц!

Разве ж я о том просил?

Вышел Хэллоуин из леса.

Светлый праздник темных сил.

 

 АЛГОРИТМ

Дрозд торопливо склевал

бурое семечко.

Не выросла яблоня.

 

Ночь сковырнула точку

с костяшки домино.

Звезда упала.

 

Человек небрежно стряхнул

пепел сигары.

Началась война.

 

Бог со стенки вселенной

снял огнетушитель.

Жизнь погасла.

 

БЕЛАЯ ДЮНА. ФУЭРТЕВЕНТУРА.

Время одиночеством брюхато.

Будущее – словно белый лист.

В красной майке парень на бархане,

целясь в объектив, идет, турист.

 

Кровяною капелькой алея

на песке, сверкающем, как соль,

он идет эпохой Водолея,

за собой оставив след косой.

 

До какой мистерии добраться
в отпуске задумал ты, братан?
Ярким огоньком протуберанца
капелька скатилась за бархан.

 

Равнодушно вытянулась дюна,
выбелена и, как смерть, длинна.

Наш конец уже давно придуман,

хоть и не объявлена вина.

А в колючках – времени кузнечик

второпях стрекочет шестерней.

И летит по небу бесконечность

над тобой, над ними, надо мной.

 

Белым занесенные эпохи,

поселенья, судьбы, города…

Неужели в самом деле плохи

так дела, что ты идешь туда,

 

где в лицо тебе чернеют горы,

вулканической тоски полны?

Ты уверен, что не будет горя

там, где власть законов тишины?

 

Нелегко приходится двуногим.

Легче тем, кто вновь на четырех.

Я иду, такой же одинокий.

По твоим следам. Туда – где Бог. 

 ***

боль вылупилась весной

пробила скорлупу сердца

пищит как птенец и требует пищи

 

кормлю ее паучками воспоминаний

сыплю мелкие семечки мечты

крошу мякиш памяти

 

боль оперится и улетит

в сердце останется пустое гнездо

как на голой осенней ольхе

 

и долго бессонная кровь будет выносить

колкие кусочки скорлупы

так венозная зимняя ночь

до утра вымывает из леса осколки луны 

 СОЛНЕЧНАЯ НОЧЬ 

Давай собьем шестом гнездо кукушки.

Давай изобретем велосипед!

Иначе – скучно в этих адских кущах…

Давай переходить на красный свет!

 

Давай не будем говорить неправду.

Давай затеем честную войну.

Давай налево, чтоб потом – направо,

пока не дан приказ идти ко дну…

 

Кому на эвтаназию билетик?

Сегодня – скидки, если жить невмочь…

Как черное пронзительно белеет!

Какая нынче солнечная ночь!

 

Незрячие пришли в театр абсурда,

где пантомимы сурдоперевод.

Годо, нас некому забрать отсюда,

нас кинул парус, кинул пароход.

 

Что ж, будем пить. Потом, смеясь, как йети,

пойдем туда, откуда красный свет,

на ощупь, подпевая оперетте:

раз жизни нет, то смерти тоже нет.

 

КАМЕНЬ 

Тяжкий камень свалился с души.

И она облегченно взлетела,

в синеву, как журавль, заспешив

от синичьего мелкого дела.

 

Я стоял среди моря и скал,

принимая небесную милость.

Тяжкий камень на камень упал,

и волна по земле покатилась.

 

Вдруг душа, от небес охмелев,

с высоты увидала, не рада,

как катилась волна по земле

и сметала мосты и ограды. 

 

КОВЧЕГ 

град ударил словно долото

и разбилось озеро зеркальное

мы уйдем наверно далеко

в холод нашатырного заката

 

навсегда отсюда мы уйдем

потому что оскудело племя

тех кто строил этой жизни дом

потому что выветрилось время

 

ждут ли нас в той парусной дали?

ждет ли вообще кого-то кто-то?

или жгут мосты и корабли

нарушая протокол Киото?

 

аллергию сеют тополя

вороны пророчат нам кочевье

и уже стоит на стапелях

первое подобие ковчега