ЕФИМ ГАММЕР. Что если летающая тарелка сядет тебе на голову?

Пьеса для тех, кто умеет любить с детства,
радуется каждому прожитому дню
и желает долго жить

 

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА. 

Карен, мальчик 12 лет.

Катя, девочка 12 лет.

Озорник Гоша 14 – 15 лет

Школьники шестых-восьмых классов

 1. 

На парковой скамеечке, у театрального занавеса, сидят двое, мальчик и девочка.

Карен одет в костюмчик с галстуком в бело-голубую полоску, на голове кепка, на коленях аккордеон. Катя в ярком платьице и шляпке.

Карен проигрывает знакомую каждому мелодию, рождающую в уме слова: «Заправлены в планшеты космические карты, и штурман уточняет в последний раз маршрут».

Катя вопросительно смотрит на него.

 

Карен.

— Что делать, если летающая тарелка «приземлилась» у тебя на голове?

Катя.

— Прикрыть ее кепкой, чтобы не улетела. И приступить к диалогу с мелкими инопланетянами.

Карен.

— Я так и сделал. «Кто вы и откуда?» — спросил, не задумываясь .

Катя.

— Молодец! И что ответили?

Карен.

— Мы из твоего будущего.

Катя.

— Ого! И что там?

Карен.

— Это и мне интересно.

Катя.

— Ну?

Карен.

— Сейчас увидим. Занавес!

 ЗАНАВЕС ОТКРЫВАЕТСЯ

 Школьный коридор. Озорник Гоша выводит фломастером на стене Ка + Ка = Кака! И прячется за открываемую из класса дверь, как только послышался звонок на переменку. Группа школьников собирается у надписи.

 Голоса.

— Обхохочешься!

— Ка — Ка!

— Карен — кака, Катька — кака!

— Жених и невеста, тили-тили — тесто!

— А тесто — ха-ха — и не тесто вовсе, а кака.

 На скамеечке.

Катя.

— И ты это так оставишь?

Карен.

— Что я могу сделать? Я здесь, они в будущем.

Катя.

— А честь девочки?

Карен.

— Это же шестиклассники!

Катя.

— А первая любовь?

Карен.

— Как видишь, первая любовь — не ржавеет. С пятого класса переросла в шестой.

Катя.

— А, может, осталась на второй год?

Карен.

— Что? Я их сейчас всех побью!

Катя, испуганно.

— Но они шестиклассники!

Карен, порываясь в драку.

— Победа или смерть!

Катя, поспешно.

— Занавес!

 

ЗАНАВЕС ЗАКРЫВАЕТСЯ

 2.

 На скамеечке у занавеса.

 Карен проигрывает на аккордеоне мелодию, напевая:

— И никто на свете не умеет лучше нас смеяться и любить.

Катя, заинтересовано.

— Это правда?

Карен.

— Что?

Катя.

— Лучше нас никто не умеет?

Карен.

— А ты посмейся.

Катя притворно посмеялась.

— Ха-ха, ой умора, ха-ха!

Карен пожал плечами.

— Первое место в мире по смеху тебе не обеспечено.

Катя, обижено.

— Почему?

Карен.

— Потому что – потому.

Катя.

— А точнее?

Карен задумался.

— Точнее? Точнее не бывает, если скажу: в Хельсинки – есть такая столица в Финляндии – в августе 2006 года проходил конкурс на самый лучший смех в мире. Победил… Ты догадываешься, кто победил?

Катя отрицательно мотает головой.

— Ты знаешь, ты и говори.

Карен.

— Тимо Хамалайнен. Вот кто!

Катя.

— А почему мы поем – и никто на свете не умеет лучше нас смеяться и любить?

Карен.

— Потому что – потому!

Катя.

— Ну?

Карен.

— Потому что – хорошо смеется тот, кто смеется последним. А мы смеемся всегда последними. В особенности над теми, кто смеялся первым и потом попал в лужу со своим смехом.

Катя.

— Со смехом ясно – убедил. А как насчет любви?

Карен.

— В отношении любви у нас вообще конкурентов нет.

Катя.

— Да ну?

Карен.

— Хочешь наглядных доказательств? Пожалуйста. Занавес!

ЗАНАВЕС ОТКРЫВАЕТСЯ

На высоком мосту, в окружении подростков, озорник Гоша приладил к рекламному столбу плакат:

 В честь окончания седьмого класса!

ПРЫЖКИ НА ДИНАМИЧЕСКОЙ ВЕРЕВКЕ!

Цена по договоренности.

 Гоша.

— Без драйва нет жизни, без адреналина в крови нет радости! Кто смелый? Вперед!

Голоса:

— А сам?

— Кишка тонка?

Гоша.

— Я уже пробовал.

Голоса.

— И как?

— В штанах сухо?

Гоша.

— Бросьте дурака валять! Кайф! Чувствуйте себя взрослыми! Хватит быть детьми! Хватит кушать манную кашку и спрашивать на все разрешение у родителей.

Голоса.

— Это ты кушаешь манную кашку!

— Это ты спрашиваешь разрешение у родителей.

Гоша.

— Я?

Голоса.

— Ты!

— Конечно, ты!

— Не папа ли тебе разрешил установить здесь этот аттракцион?

— Не папа ли втемяшил в твою дурацкую башку брать цену по договоренности?

— Думаешь, мы не понимаем, что ты захотел таким образом сделать первый свой миллион.

— На наших костях!

— А если кто шмякнется и не поднимется?

— Кому тогда за больницу платить, олигарх-недоучка?

— Папе твоему?

— Или нашему папе?

— Сначала медицинская страховка, потом прыжки.

— А то знаем мы твой бизнес: ни копейки не вложить, а получить барышей на тысячу процентов.

Гоша.

— Ребя, что вы за чудаки? Какие кости? Никто не разобьется. И барыши не к селу, не к городу. О цене можно потолковать и потом, сначала покайфуем. Риск – благородное дело. И к тому же… А вдруг там внизу Русалка?

Голоса девичьи.

— Зачем им Русалки?

— У нас тут свои Наяды имеются!

Голоса мальчишеские.

— Нужны нам эти Русалки!

— У нас и без того полкласса влюбленных!

Гоша.

Вот-вот! Влюбленные да трусливые. Никто, как вижу, не отважится спрыгнуть с моста ради своей девчонки.

Голоса мальчишеские, возмущенные.

— Что?

— А в морду не хошь?

Голоса девичьи, задиристые.

— Коля!

— Серый!

— Тошка!

— Да любой горазд.

Гоша.

— Я жду. Добровольцы — шаг вперед! Это денег не стоит…

 

Неловкая тишина возникла на мосту.

 

На парковой скамеечке, у открытого занавеса, Карен снимает с себя аккордеон, передает его Кате.

 

Карен.

— Подержи, чтобы не упал.

Катя.

— Ты куда?

Карен порывается выйти на мост.

— Пойду – прыгну.

Катя.

— Сиди уже дома!

Карен.

— Но он же, этот Гоша, пристает! Никто, мол, не отважится прыгнуть ради своей девчонки.

Катя.

— А вдруг там Русалка?

Карен, не поняв.

— Ну и что?

Катя визгливо, во всю силу легких.

Занавес!

 

ЗАНАВЕС ЗАКРЫВАЕТСЯ

 

3.

 

Катя, смущенная своим недавним порывом.

— А ты можешь сыграть что-нибудь лирическое?

(Протягивает аккордеон.)

Карен.

— Что именно?

Катя.

— Ну, что-нибудь…

Карен.

— Про любовь?

Катя.

— И про подарки любимой девушке.

Карен.

— Про подарки можно.

 

Карен берет аккордеон, перекидывает ремни за спину, присаживается на скамеечку, рядом с Катей, начинает играть, подпевая.)

— Миллион, миллион, миллион алых роз

Из окна, из окна, из окна видишь ты,

Кто влюблен, кто влюблен, кто влюблен и всерьез,

Свою жизнь для тебя превратит в цветы.

Катя.

— Ой, запахло цветами! Где это, где?

(принюхивается).

Карен.

— За кулисами.

Катя.

— Это ты? Для меня?

 

Карен проиграл на аккордеоне мелодию, сопровождаемую такими словами:

— Мы с тобой два берега

У одной реки.

 

Катя.

— Но как? Как пронес туда? В наше будущее?

Карен.

— Все мы немного волшебники.

Катя.

— Ой, мама! Я люблю волшебника!

Карен.

— Занавес!

 

ЗАНАВЕС ОТКРЫВАЕТСЯ.

 

В центре сцены школьная доска, мелом выведено:

ВЫПУСКНОЙ БАЛ-МАСКАРАДАД ВОСЬМИКЛАССНИКОВ!

 

У доски, спиной к зрителю, озорник Гоша, одетый в костюм с изображением долларовой монеты, выводит мелом доморощенные стишки:

 

«Переходя в девятый класс,

Не забывай простой указ.

Какой? »

 

Поворачивается к залу.

Гоша.

— Кто подскажет?

Голоса.

— Учиться!

— Учиться и учиться!

Гоша.

— А кто тогда будет работать?

Голоса.

— Учиться и работать!

— Работать и учиться!

Гоша.

— Это вы – что ли – заговорили стихами юного Гаммера? «Для того живем, чтоб работать? Иль работаем, чтобы жить?»

Голоса.

— Нет-нет!

— Мы не стихами.

— Мы по Пушкину. «Лета к суровой прозе клонят».

Гоша.

— А мне нужны стихи. И непременно в рифму. Итак? «Переходя в девятый класс, не забывай простой указ. Какой?»

Голоса.

— Ну что ж…

— Тебе ответим в тон.

Гоша.

— Как сделать первый миллион?

Голоса, саркастически.

— Артист! Шутник!

— Ну и пижон!

— Стихи желаешь? Слушай нас!

 

Гоша демонстративно приставил ладонь рупором к уху.

 

Голоса.

— Веленью божию, о муза, будь послушна,

— Обиды не страшась, не требуя венца,

— Хвалу и клевету приемли равнодушно,        

— И не оспоривай глупца.

Гоша.

— Пятерка по поведению. А сейчас… Танцевальный номер. Волки танцуют с зайчиками. Музыка! Раз-два-три – поехали!

 

Слева на сцену выбежали волки. Сразу видно, что это мальчики.

Справа на сцену выбежали зайчики. Сразу видно, что это девочки.

И закружились в вальсе.

 

Сидя на скамейке, Карен тихонько подыгрывал танцующим, а Катя внимательно всматривалась в пары, выискивая, где она – пятнадцатилетняя девушка, где Карен – пятнадцатилетний юноша?

Катя тычет пальчиком в сторону сцены.

— Вот, кажись, ты. Вот-вот, самый зубастый.

Карен.

— Да не я это, уймись.

Катя.

— А кепка?

Карен.

— Мало ли кепок… На ноги смотри. Сороковой размер.

Катя, убежденно.

— Что ноги? Ноги танцуют в твоем будущем. Там мы все на пару размеров больше. А кепка твоя!

Карен.

— Не в шляпе дело.

Катя.

— Не забалтывай ты мне голову шляпой! Кепка твоя! А где я? Нет, ты мне скажи, Карен, с кем ты танцуешь?

Карен.

— Откуда я знаю?

Катя, возмущенно.

— О чем ты говоришь?

Карен.

— Это же еще когда будет!

Катя, категорично.

— Этого не будет! Потому что этого не будет никогда! Занавес!!!

 

ЗАНАВЕС ЗАКРЫВАЕТСЯ

Карен.

— А как же наше будущее?

Катя.

— Теперь мне ясно, нечего подглядывать! Кто увидит свое будущее, забудет о настоящем. И подумает, что все само собой падает в руки. Это только у принцев так получается, что у них прямая дорога в короли.

Карен.

— А у нас?

Катя.

— А у нас – не на показ! У нас жизнь – загадка. И будущее начинается сегодня. Также, как большая любовь.

Карен.

— Занавес! 

ЗАНАВЕС ОТКРЫВАЕТСЯ.
И перед зрителем предстает картина «Будущее начинает сегодня«, художник Ефим Гаммер: