СЕРГЕЙ УТКИН. Пушкин, не способный на боль. Избранные эссе

13.12.2020

Плата за искренность 

Интересно наблюдать, как живёт песня в разных авторах, в разных исполнениях и исполнителях. Была у Боба Дилана такая замечательная песня «Аll аlong the watchtower». Он пропевал свои прекрасные стихи с отсылками к библейским текстам, как считают некоторые, за две с небольшим минуты. После автора его творение в песенном жанре исполняли многие. Джимми Хендрикс разыграл сюжет этой песни за четыре минуты. Сыграл ярко и выразительно настолько, что его версия шедевра чуть ли не более известна, чем оригинал. Очень честная композиция и искренняя. Примерно так же броско и дерзко исполняет эту песню Нил Янг. Сам Боб поёт не так резво и без жара, но и в его честности не сомневаешься. А вот прекрасный интеллигентнейший Эрик Клэптон с группой играет слишком сдержанно, умеренно, а потому как-то слишком трусливо для артиста. И я не сомневаюсь, что дело не в умении играть чуть грязней и честней, а в той сытой манере истеблишмента рок-музыки, к которой принадлежит теперь знаменитый блюзмен. Ему платят за эту сдержанность и умеренность так же, как Янгу и Хендриксу платили за бунтарство, дерзость и вызов. Каждому — своё. И свой зритель. И свой блюз. 

На что я способен ради Бога 

Блёклый октябрь канувшего в прошлое года застал меня однажды в электричке на одном из пригородных направлений под Петербургом. Этот участок железнодорожного пути востребован, потому вагоны не пустуют в течение всего дня и переполнены людьми и их оживлёнными разговорами в часы пик. Через вагонное просторечье проносятся дачники с поклажей и частые и неотступные, как навязчивая идея, торговцы. Кроме этих неизбежных людей, персонажей нашей действительности, вдоль скамеек и кресел вагона изредка проходит музыка то в лице парня, распевающего свои рэперские куплеты под гитару, то в лице кавказского молодца, прекрасно, кстати, исполняющего на гармошке и французские песенки знаменитых шансонье, и родное для русского уха «Прощание славянки».

В тот октябрьский день в вагон зашли два хромых инвалида с гармонью. Отвратительно гнусаво они исполняли плаксивую до пошлости песенку о невыносимой легкости бытия, в котором «поймёт тебя одна лишь только мама». Номер был отвратителен, но уважение к чужому страданию и болезни, симпатия к человеческому преодолению заставила меня опустить руку в карман и достать ладонь из него уже с мелочью. Ребята завершали своё обращение к пассажирам словами «ради Бога». Я протянул мелочь со словами: «Ради Бога многое можно сделать. Я пока способен только на это». Кажется, музыканты не были готовы слушать меня и быстро пошли за другими деньгами. А вот сидевшая рядом грузная женщина расчувствовалась и, сострадательно глянув на меня, как на идиота, прослезилась. Она не поняла моего перформанса. Увы, пока ради Бога я способен только на такие представления и мелочь. Впрочем, и лепту в одной истории не забыли. Каждый вносит свой вклад в дело Божье на земле. 

Старуха и рукопашный бой 

Октябрь прошлого года в Петербурге был забрызган дождём, но стоило мне оказаться в вагоне поезда дальнего следования на костромской земле возле Галича, как стало видно всё, содеянное здесь этим месяцем: он запорошил осень снегом. Неглубоким, но всё же.

Оказался я на малой родине для того, чтоб записать для петербургского центра речевых технологий голоса современных костромичей. Собранный материал далее должны были обработать и изучить по нему местные диалекты. Дикторы были разными: студенты, завхозы, сотрудники администрации, санитар скорой помощи. Были среди них и два батюшки. Настоятели двух городских храмов. Очень приятные, интересные люди.

Пока я общался с одним из них в трапезной, в двери протиснулась старушка с громким и бойким вопросом о том, идёт ли запись на занятия по рукопашному бою для мальчиков. Вид старухи был грозен, как будто она интересовалась рукопашным боем и хотела прикоснуться к прекрасному лично. Священник с некоторой брезгливостью, но вежливо ответил отрицательно и дал понять, что он даму более не задерживает.

Отвечая на вопросы анкеты, батюшка честно сказал, что занятия спортом не всегда идут человеку на пользу. И тут пришла эта любительница спорта. Я понимаю эту брезгливость и разделяю, ибо «вселенский опыт говорит», что приёмами рукопашного боя внучок вряд ли будет отстаивать Христовы ценности. Он станет устраивать жизнь вокруг себя: в классе, в школе, в городе. И обычно люди устраивают жизнь не по Божески, а по-людски. Ведь все мы люди, а значит, ничто человеческое нам не чуждо. И тут приёмы боя очень годятся. И до преступления заповеди «не убий» остается так мало. Сильными руками и ногами переступить через неё проще и легче. Вообще через многое переступить легче. И через многих: и через людей, и через Бога. И ведь все мы помним об этом с детского сада. Не так ли? А в храм лучше приходить за другим. И вслед за другими. Не за мастерами рукопашного боя. Как-то так… 

Дети отреклись от Деда Мороза

 А вы помните, когда отреклись от Деда Мороза? Когда вы бросили этого доброго дядьку среди других детей? Детей, которые больше верили в волшебника и сказку, в детские радости и чудеса, в само детство? Не было ли среди них тех, кто не одобрил вашего предательства? Вашего отступничества от бороды из ваты и мешка с подарками? И зачем вы говорили им, что подарки в мешок положила ваша мама? Или их мамы? Короче, что этот дядя работает на старших? На взрослых серьезных людей? Он обслуживает их. Его заказали на вечер развлекать чад. Зачем вы так по-детски жестоко и настойчиво нарушали веру ребят в доброго и всесильного Деда с Мороза? Дайте им пощупать эту бороду, потрогать его посох и заглянуть в мешок. Ведь каждый ребёнок должен иметь право быть одураченным весёлым затейником и описаться от счастья, получив подарок из рук его. Наверно, взрослые тоже были недовольны вашим плохим поведением: вы посягнули на их уполномоченного мошенника. Не наказывали ли они вас? «Прикуси язычок, малыш! Не мешай людям жить и радоваться жизни!» Детям положен Дед Мороз. А ещё детям положено всегда оставаться детьми и ни о чём не догадываться. Ни о чём из того, что для них придумали взрослые. Дети должны быть веселы, счастливы и благодарны. Иначе это уже и не дети вовсе, верно? Вот ведь как. Или неправильные дети. Не как все. Взрослые таких не любят и сильно бывают ими разочарованы. А потому наказывают. Всё от боли и страдания, конечно. 

И вот все мы выросли благодаря нашим замечательным родителям, но Дедов Морозов нам по-прежнему навязывают на разных уровнях. В эфире телевидения и радио. Люди, которые очень хотят быть среди сверстников старшими и установить для поколений свои правила. Для этих целей годятся разные Деды Морозы и Снегурочки. Главное, чтоб люди верить не перестали, верно? Куда ж мы без веры? Куда? Пусть и в Дедов Морозов… 

Автор и тексты не по росту

 Искусство давно и хорошо знает авторов, переросших свои тексты. Часто творцы сами признаются в том, что стали старше, взрослей своих ранних текстов. Некоторые из них впоследствии даже начинают стесняться этих прежних работ, перестают исполнять их со сцены или читают и поют без охотки, нехотя. Так, Александр Васильев из группы «Сплин» теперь редко исполняет на концертах один из главных своих музыкальных успехов — песню «Моё сердце». То самое, которое остановилось, но потом одумалось, «отдышалось немного и снова пошло». Судя по очевидным творческим удачам взрослеющего автора, сердце его с тех пор идёт в верном направлении. 

Но бывают и обратные ситуации, зеркальные, когда автор оказывается меньше своих текстов, младше или просто мельче. Так, Борис Гребенщиков в одном из виденных мной недавних интервью сказал, что только сейчас ему становится понятно, о чём же были написаны его ранние песни. Думаю, что у многих, записывающих себя, при прочтении своих ранних работ бывало ощущение, что текст оказался значительно умнее их тогдашних. Мудрее, глубже, тоньше. Вернее и даже честнее, в конце концов. Смелее. У меня такое впечатление складывалось не раз. Кто-то заметил об одном из знаменитых современных отечественных прозаиков, что он как писатель больше, чем как личность. Вот об этом втором случае и веду я речь. Текст отделяется и отдаляется от автора его, и страшно и неприятно в этом сложном душевном конфликте одно: когда тексты становятся автору не по росту. И особенно не когда они «малеют» (это естественный процесс), а когда мельчает для них сам автор. Это страшно. И трагично… 

Парень, везущий Россию 

Мне доводится изредка путешествовать от райцентра до деревни на рейсовом автобусе. Этот праздник, вопреки Хэмингуэю, не всегда с тобой: ходит общественный транспорт до села, о котором я пишу, не каждый день. Наверно, поэтому прибытие автобуса всегда ожидаемо с некоторым волнением: до города семьдесят километров как-никак. Обслуживает маршрут обычно один и тот же водитель, работающий на этом направлении не первый год. Пассажиры знают его по имени. Да и вообще многие знают его здесь: кажется, он сам родом из этих заброшенных ныне мест.

Бывает, что доводится знаменитому водителю ремонтировать и чинить свой транспорт прямо в пути. Бойко он копается в двигателе своей не роскоши, а средства передвижения. А сидящие смотрят на происходящее спокойно и привычно, с верой в шофёра. Да и можно ли смотреть иначе на парня, столько лет везущего уходящую сельскую Россию в город? По краю и водитель. По Сеньке и шапка. По России и народ. Верно? А по-другому и не бывает. Пусть большие города и не очень ждут прибытия этой деревянной Руси… 

Попов и прижившаяся музыка 

Музей-квартира Александра Степановича Попова в Петербурге находится на улице его имени недалеко от станции метро «Петроградская» в здании, которое теперь стало одним из корпусов технического ВУЗа, коих в Северной столице немало. Мне довелось заглянуть к изобретателю радио закиданной яркими опавшими листьями осенью 2012 года. В тот сентябрьский день в музее, кроме меня, посетителей не было. Сотрудник совершенно бесплатно провёл для меня импровизированную экскурсию по комнатам квартиры, хранящей память о знаменитом ученом, создавшем будущее для нас, знающих радио с рождения. Экспонаты музея замечательны, но и среди старинных телефонных аппаратов, верстаков и фотографий более всего меня поразил стоявший в гостиной рояль: как-то не вязалась музыка, которую, оказалось, Александр Степанович очень любил, с привычным делением людей на физиков и лириков, с образом технаря. А между тем один из сыновей Попова даже связал свою молодую жизнь с искусством. И, возможно, прижившийся в гостиной дома его родителей рояль тоже сыграл в этом свою судьбоносную роль. Ведь, как заметил Фёдор Иванович Тютчев, нам не дано предугадать, как наше слово отзовётся… А они отзываются: и слова, и люди, и вещи… 

Владимир Ильич на пути к храму 

Кострома — город для меня далёкий: мы с ней в жизни редко видимся. Иногда между встречами проходят годы. В прошлом октябре я оказался в командировке в столице нашего региона, где не был четыре года.

Не скажу, что встреча была долгожданной: мы не скучаем друг по другу. Но я узнал её, Кострому, на этот раз лучше, увидев невиданное прежде. К примеру, мне не доводилось раньше бывать на набережной Волги и видеть беседку Островского. И хотя противоположный берег великой реки в этих местах сер и мрачен, сама водная ширь на фоне осени и неба была великолепна.

Не был я прежде и у памятника Ленину. Между тем Ильич с постамента всё так же указывал кому-то верный путь. В сквере на месте, где будут возводить новый храм, был поставлен крест и оставлен на грешной земле закладной камень. Так получалось в одном из ракурсов, что далекий от будущего храма (во всех смыслах) Ленин указывал как раз на него. И оставалось только догадываться, с осуждением ли он пеняет грядущему новострою или указует новый курс, осознав теперь, что нет смысла в путях, не ведущих к храму… 

Об отказавшейся узбечке 

Лето стояло рядом с работниками жаркое и влажное: дождь убегал от дневного зноя, но изредка возвращался и оставлял за собой лужи и потоки воды на тротуарах. С участка на участок бригада почтальонов перемещалась на небольшой нанятой грузовой машине. Эти модификации отечественного автомобиля с удлинённой кабиной называются «фермерами».

На заднее сиденье набивалось и по пять человек, но на этот раз на нём должны были поместиться трое: бригадир, почтальонка-узбечка и я, служивший в то время родине контролёром распространителей правительственных газет в Петербурге. Дело было в славном граде Петровом. Бригадир первым забрался в кабину. Я из вежливости стал пропускать перед собой девушку, но та, чем-то сильно смутившись, отказалась идти верным путём и настояла, чтоб вторым сел я. Спорить мне не хотелось, но я всё-таки поинтересовался, в чём дело. А дело оказалось в этикете и узбекских правилах приличия: у них девушке не следует садиться между двумя мужчинами. Я только заметил: «Ну, это серьёзно». А вот вдохновлённый этой ситуацией водитель не упустил возможности поёрничать и долго потешался над честной дамой, сбежавшей со своей родины в Россию от избивавшего её мужа, как оказалось. Может, эта душевная травма, или просто мудрость заставляет отказываться её теперь не только от семейной жизни, но даже от нахождения между двумя молодыми людьми? Которые, надо сказать, ничего и не думали предлагать, кроме как быстрей сесть в машину и ехать дальше работать. Но она была из тех, кто отказывается работать над собой. Зря… 

Как я помог подняться российскому бизнесу 

Белая петербургская ночь растекалась по июньскому городу возле Финского залива предвестьем рассвета. День открытия экономического форума обещал быть жарким во всех смыслах. Наш бригадир отправил меня и ещё одного работника убирать со ступеней парадной лестницы четвёртого корпуса ЛенЭкспо клеёнку, закрывавшую от дождя ворсистую ткань покрытия. Человек с пылесосом таскал тяжелый агрегат по ступеням и стирал пыль и воду, просочившуюся-таки через клеёнку. Бригадиры прибегали и убегали, обзванивали друг друга, спорили о судьбе лестницы. Мы послушно то скатывали плёнку, то раскатывали. Начальство принимало решения. Близко к сердцу, видимо. Да и как иначе? По этой лестнице должны были подниматься первые лица государств, представители бизнеса и прочий важный люд. Хотя лестница и не была карьерной. Вот так и вышло, что я помог нашему бизнесу подняться наверх. Ну, да кто без греха?.. А спустятся они самостоятельно. Помогут друг другу.  

Про страх, свалившийся с крыши 

Кроме лекарств больничная жизнь даёт нам встречи. Иногда приятные, но чаще просто вынужденные знакомства с такими же несчастными, прибегнувшими к больничной помощи. Отделение травматологии стационара районной больницы в моём родном городке на костромской земле устраивало встречи с людьми не только из нашего района, но и с представителями соседних районов.

В центре одного из них много лет находится колония, тюрьма, в которой прежде работал мужик лет сорока, занявший той сырой грязной осенью соседнюю с моей койку. Про геройства эпохи надзирателя рассказывал он мало, но заметил как-то, что был он страшный человек, и только теперь такой стал обрюзгший, раздавшийся на все четыре стороны. В отделение он попал после того, как сорвался с крыши, вешая телевизионную антенну-тарелку. Дни посттравматической боли он проводил, в основном, смотря на экране своего ноутбука скачанные прежде американские боевики и дешевые отечественные комедии. Да и что оставалось делать теперь упавшему с крыши страху? Но, если честно, наблюдать этого человека в трудный период жизни за экраном компьютера было приятней, чем пытаться взглянуть на его недавнее грязное и страшное, если верить его словам, прошлое. Он долго надзирал и наблюдал за чужой болью, и, видимо, жизнь посчитала, что пришло время понаблюдать за его собственной болью. Наверно, так в наших судьбах вершится справедливость. Как пел вокалист одной российской рок-группы: «Небо тебя найдёт». Рано или поздно… 

Господь за чужой счёт 

В каком-то мюзикле, бытовавшем в стране советов задолго до моего рождения, были слова о том, что успех выбирает из всех того, кто может первым посмеяться над собой. Этим и занимается периодически любой честный человек, верно? Хотя даже тогда успех не всегда выбирает его. Впрочем, успехи у каждого свои, соразмерные масштабу личности и величине таланта, воли, ума. И всякий успех даёт нам право на слово, на слова и даже на многословие.

Опыт позволяет нам многое: к примеру, даёт право говорить. Или право молчать. Настоящий писатель должен заслужить право на речь. И он всегда помнит, какие слова и суждения может позволить себе, а до каких он ещё не дослужился. Служа исключительно музам, конечно. Лично меня давно волнует проблема подтверждения своих речей жизнью. К примеру, я люблю говорить о Боге и о другом достойном внимания и самого высокого слога. Я вижу, как многие люди не ценят такие рассуждения. Прежде они вызывали брезгливое раздражение, но теперь я стал сдержанней: быть может, в своей неправедной жизни они не находят Бога и считают, что он покинул их, а значит, рассчитывать придётся только на себя. И они справляются. Каждый по-своему. А я справляюсь финансово не всегда, так что выходит, что это Господь за чужой счёт. И все самостоятельные безбожные грешники в чём-то праведней тебя и имеют больше права на своё безбожие, чем я на свою говорливую веру. Вот и приходится доказывать себя и зарабатывать право на веру. А она многого стоит… 

Философия потерь, или немного об обесценившихся 

Вам знакома философия потерь? Нет? Тогда я расскажу, как это делается. Человек приручает и приручается. Человек верит, и человеку верится. Это не попытка искренности: изначально это и есть она сама. Но жизнь отбирает у человека то, что дорого. Тех, кто дорог. Родное отрывают, кровное. Это человек так думает и чувствует боль. Это неприятно. Не хочется боли потерь ни от оставивших, ни от отнятых. И человек, если он уважает себя, даёт себе понять, что, по песне Высоцкого, «ушёл — не велика потеря». Он обесценивает человека. Безделушку и дешёвую вещицу потерять не страшно, верно? То, что недорого, легко получить, но и отдать несложно: этим люди не дорожат. И человек становится хозяином эмоций: отними у него кого угодно — не жаль. Ведь всё ерунда. Ценники обнулены. И только одна проблема остаётся в этом безболезненном состоянии — это отсутствие наделенных смыслом. Это отсутствие ценности рядом с тобой. Это когда нет никого, во имя коих стоит жить, быть, творить и умирать. Кто-то наживает богатство из денег, кто-то из дорогих людей и друзей. А философия потерь учит окружать себя тем и теми, чем и кем не стоит дорожить. И вместе с теми, кто был дорог, уходит вдохновение, сила духовная и творческая ярость. Уходит жизнь и её оправдание. И люди уходят. Но отступление их от тебя и твоей судьбы давно не удивляет. Ведь судьба, видимо, только твоя. И ни разделить её с тобой, ни отнять никто не хочет. Да и что в тебе ценить, если ты потерял всех и не оставил в себе и себе ничего дорогого. Говорят, все мы дети Божьи. Так, значит, Он дорожит нами? Надо бы встретиться… 

Ребята, отменившие диснейленд 

Я редко всматриваюсь в иностранные боевики и фильмы о спецслужбах, как и в отечественную продукцию о героях сыска, впрочем. Но в подборке фильмов с любимым моей знакомой Леонардо Ди Каприо был один как раз из этой недостойной категории, так что посмотреть двухчасовое батальное полотно мне довелось.

Сам фильм мне почти ничем значительным не запомнился, хотя один эпизод, точнее даже, одна реплика заняла своё место в памяти. По сюжету один из сочувствовавших террористам, обещавший им стать смертником и подорвать себя, вдруг одумался и захотел уйти из дела в мирную жизнь. Но! Ребята, с которыми он общался, не захотели терять друга и, сказав, что парню захотелось диснейленда, усмехнулись и убили его. Вот что значит настоящая дружба мужская, верно?

И вот так обидно всегда происходит. Ну, погорячился человек, дал волю эмоциям, сказал людям правду, а она так невыносимо им глаза стала колоть, что они ему таких нехороших слов простить не могли. Заботились, чтоб враг их был настоящим мужиком и не ходил на детские площадки. Почему? Потому, что детские площадки строят для хороших послушных детей и их воспитанных умных родителей, умеющих вести себя в обществе таких же милых людей достойно, а не для грубиянов и плохишей, вроде того парня, что выгнал торговцев из храма. Он вообще столько всего натворил и наговорил, что его распяли. А Он только попросил пронести чашу сию мимо. Но её не пронесли. А в диснейленд Он не просился и не ходил: этой человеческой радости тогда не было. А слова и ребята, отменявшие этот праздник, были всегда. Просто потому, что, как пелось в одной песне, «этот праздник не для всех»… Верно? Много званых да мало избранных… 

Берёзы в свидетели 

По этой притихшей среди костромских полей дороге ходили многие. Вот и мой дедушка, бывший сельским учителем многие годы своей честной жизни, тоже почти каждый день направлялся в школу именно по этому пути. То разминуясь с веком, то сходясь. Но народ наш давно узнал, что короток век человеческий. И печальным доказательством тому несколько раз в год по дороге этой шли люди, провожавшие в последний путь разминувшихся с жизнью.

Я шёл за гробом дважды, и оба раза по этой грунтовке. А сегодня я застал её в снегу, расчищенную бульдозером, и огляделся вокруг. Свидетелями моего похода за впечатлениями от заснеженной природы были, казалось, только деревья близкого леса. Впрочем, я подумал не о себе, а о том, свидетелями скольких смертей они были. Эти сосны, берёзы, осины. Свидетели людской печали, слёз и горя. Я поспешил домой от этой ни в чём не повинной, но порой невыносимой «древнерусской тоски»… 

Пушкин, не способный на боль 

Юность не уважает опыт. Так повелось. Почему? Наверно, из-за отсутствия собственного. От незнания того, как сложно опыт даётся и насколько дорого он стоит.

Юным ведь, как правило, невдомёк, что некоторые печальные опыты стоят человека, то есть стоят слишком дорого. Так бывает и в судьбе личной, и в судьбе государства. Сначала молодым кажется, что взрослые так скучно и неправильно прожили, совершали ошибки. А они, подростки, их ещё не совершали, значит, лучше и умнее. Не совершат. Но почему-то потери, ошибки и неудачи происходят и с новым поколением. Видимо, оценив, во что обошёлся ему самому опыт, человек начинает более ценить чужой. Вот и я стал понимать, что в учёте чужого опыта много больше уважения к себе и пользы, и ума, чем в «гордом» нежелании замечать другие жизни и пути. Именно поэтому теперь меня интересуют более всего биографические ленты: и документальные, и художественные. 

Из любви к искусству я посмотрел и сериал Натальи Бондарчук о Пушкине. Это не лучшая экранизация судьбы великого человека, но вполне качественный и достойный любознательного внимания фильм. Запомнилась более всего сцена, в которой Александру Сергеевичу было не больно.

По сюжету, молодой Пушкин, потерпев некоторую неудачу с княгиней Марией Волконской, немного поправляет своё здоровье и рассудок, общаясь с какими-то случайными дамами. Готовящаяся к замужеству княгиня со своим спутником коротко беседуют с Поэтом в гостиной одного гостеприимного дома. Пушкин резвится вовсю да так ударяется в шутки, что молодой человек, бывший в гостиной, замечает, осуждая: дескать, так нельзя. На вопрос нашего всего, почему нельзя, тот отвечает кратко и сухо: «Потому что больно». И оставляет вопрошающего в одиночестве.

Видно, не было больно закалённому любовными баталиями Александру Сергеевичу. Хотя, кажется мне, что он, услышав подобное, лукаво усмехнулся бы и произнёс в адрес говоривших: «Ах, обмануть меня нетрудно: я сам обманываться рад». Способный на такую литературу, вероятно, был способен и на боль. Как вы думаете?.. 

О слишком навязчивом друге человека 

Этой деревне близка река. До Ветлуги (так она называется) не более километра. Зимой под селом, влезшим на горку, создают переправу. Намораживают, как это здесь называют. По ней убегают в лес машины. Возвращаются они по ней же гружёные брёвнами. На днях я решил пройти по январю за реку. Со мной пошёл соседский пёс, хотя я, в общем, его не звал и не приглашал. Он довольно бегал передо мной и, как мне казалось, изображал старательно не то погоню, не то охоту. На фото дворняга выходила не очень: псинка и только. В конце концов, собака стала слишком активно навязываться мне в друзья и интересоваться фотографией, так что пришлось прикрикнуть на неё. Больше в тот день пса я не видел. Обиделся, наверно. Ну, или просто разочаровался в людях. Всяко бывает… 

О ссоре с объективностью или размолвка с камерой 

Фотоаппарат — честный парень, искренний. Его объектив не обманешь. О нём в полной мере можно сказать: объективен. В общем, сложный характер у него. То и дело мы ссоримся. Вот сделаешь селфи, а там вместо тебя, достойного всяких похвал, пухлый парень с отёкшей рожей. Ничего себе!

Мы обречены на большое будущее. А я к такому будущему, обещанному фотоаппаратом, не готов, а потому обидно донельзя — разлад с камерой выходит. Но потом остынут сильные впечатления от масштаба своей личности, и ты поймёшь, что техника говорит правду. Суровую и страшную действительность показывает она, действительность, которая, по Высоцкому, «куда печальней». Так стоит ли пенять на искренность фотоаппарата? Будь он человеком, сказали бы, что парень хороший, честный — прекрасным человеком вырастет. Если будет по-прежнему так же безнадёжен для окружающих… И люди начинают подавать надежды. А фотоаппарат отречься не может: у него просто нет мозгов. Знать, безумец, как люди говорят… 

Ночь с привкусом безвкусицы 

Автобус из Костромы оказался в Шарье в девятом часу тёмного уже февральского вечера. Я не стал пытаться найти редкие здесь в это время маршрутки и отправился через притихший городок пешком. Встречные были редки. Машины тоже нечасты. Где-то на полпути до знакомых, у которых я испросил ночлега, располагается городской парк. Летом в нём работают детские аттракционы и случаются прочие радости, а сейчас, зимой, оттуда доносились звуки дискотечной музычки. Покрытая льдом морозная ночь оказалась с привкусом музыкальной безвкусицы. А отдыхающие под эти звуки, видимо, искренне полагают, что слушают музыку и прикасаются к прекрасному. Я и мои попутчики, сопровождавшие меня в наушниках в дороге, этого убеждения не разделяем, потому в путь с собой я по-прежнему беру лучших исполнителей. На этот раз ехал с Полом Маккартни, Вячеславом Бутусовым, Борисом Гребенщиковым. В этой компании мне интересно. И снежная ночь оказывается с привкусом рока и его эстетики. Впрочем, о вкусах не спорят. И вкусом своим человек или вознаграждён, или наказан. Кто на что способен… 

Способный на шоколадку 

Я слышал, что некоторые знатоки психологии считают возможным определить отношение к вам другого человека по его подаркам. Стоит ли спорить о неоспоримом? Да ещё с профессионалами? Увы, я не настолько поднаторел в знании человеческих душ и на смыслы подарков редко обращаю внимание. И всё же.

На днях сделали мне презент на прошедший недавно день рождения. И я не смог не обратить внимания на подтекст. Обычно эта пожилая женщина дарила мне книгу или диск с музыкой. На этот раз, на двадцатидевятилетие, я получил три плитки шоколада. А знаете, это печально, когда в таком возрасте тебя сводят к шоколадкам и считают, видимо, способным только на них. Дослужился до конфет. Вот ведь как вышло-то… «Того ли ты ждал?» — как пелось в одной замечательной песне…

 Save as PDF
0 Проголосуйте за этого автора как участника конкурса КвадригиГолосовать

Написать ответ

Маленький оркестрик Леонида Пуховского

Поделись в соцсетях

Узнай свой IP-адрес

Узнай свой IP адрес

Постоянная ссылка на результаты проверки сайта на вирусы: http://antivirus-alarm.ru/proverka/?url=quadriga.name%2F