ЕВГЕНИЯ ЗЕЛЕНСКАЯ. 20 Марта
ЕВГЕНИЯ ЗЕЛЕНСКАЯ
– Джанис,
Научи меня
Быть такой, как все, даже хуже…
(Елена Фролова)
__________________________________________
Когда мужчина молчит,
Закрывается в кабинете,
Резко и прямо глядя тебе в глаза
Говорит:
«Мне надо побыть одному,
Не тревожь»,
У тебя снова во рту горчит,
То ли от слез, то ли от того,
Что на этом свете
Он для тебя тот, кого потерять нельзя
Никак. И кому ты простить готова любую ложь…
Ты гремишь посудой на кухне,
Потом включаешь тихо-тихо
Джанис Джоплин,
И подпевая и двигаясь в такт,
Вытираешь тарелки.
Думаешь, что виновата, и что этот мир
Безусловно рухнет,
И ты – трусиха,
Ибо вовремя уйти не сумела,
И теперь делишь с ним этот сплин,
Которого тебе явно перепадает больше.
И с которым ты уже научилась справляться,
Плакать от счастья,
От горя – смеяться,
Встречать его рано утром, после бессонной ночи.
Отогревать, отпаивать крепким кофе.
Угадывать его мысли, и, между прочим,
Радовать милыми мелочами.
Джанис так проникновенно поет,
Так трогает душу,
Что ты пытаешься улыбнуться, да вот
Слезы душат,
А он выходит из кабинета
И говорит виновато : «прости, малыш,
Скоро лето…
Давай рванем с тобой в Венецию
Или в Париж»
И все внутри тебя озаряется светом,
И ты молчишь…
Только киваешь счастливо.
****************************
20 марта
Сегодня наступит весна, мы ее ждали зачем-то.
Сначала я грезила, что с ее приходом что-то изменится.…
Ждала с волнением, с тревогой и еще чем-то сосущим под ложечкой,
ковыряющим в душе заточенной карманным ножиком веточкой,
с которой решительно срезали все почки, все выпуклости.
Сегодня двадцатое марта. Я жду, когда я перестану ждать.
Кажется, это случится в шестнадцать пятнадцать по эстонскому времени –
ничего не изменится. Стоит себе в этом честно признаться,
ничего такого, что будет заметно другим,
а уж в контексте всего человечества и говорить не приходится.
Каждый из нас двоих останется там, где останется –
у той черты, того порога, той неоткрытой двери.
Слово не воробей, но даже оно сегодня не вылетит.
Ты говорил мне «не трогай технику, и она не подведет» …
веришь, сразу хотелось дотронуться.
Нет, не до техники, а до тебя, до горячей руки, до щетинистых щек.
И до губ дотянуться на цыпочках.
Скоро шестнадцать пятнадцать, и я перестану ждать
того, что что-то изменится, чего-то нового и волнующего
или наоборот успокаивающего.
Ожидание изматывает, это неоспоримый факт,
такой же как то, что в шестнадцать пятнадцать в Эстонии
наступит астрономическая весна.
**************************************
Если ты разобьёшься на миллион осколков,
в каждом из миллиона будет биться твое сердце,
в каждом из миллиона будет жива твоя душа.
Я соберу их все. Собирать будет трудно,
они запутаются в травинках, увязнут в болотах,…
упадут на самое дно самых чёрных озер,
улетят в сторону моря, превратившись в песчинки.
Я буду искать их в лесу и на взгорьях,
выковыривать осторожно из мхов и потрескавшейся коры
старых деревьев. Вылавливать из залива
тонкими и прозрачными сетями. Складывать в свое сердце.
Знаю, на это потребуется целая жизнь и даже больше.
Но я тебя соберу.
*************************************************
Я на тонкой, прозрачной, невидимой глазу ниточке
Балансирую, то ли клоун, то ли игрушка,
Всякий псих может просто так взять меня на мушку,
Я же точно знаю, кто хочет курок взвести.
Ты как попугай заучил неискреннее «прости»,
Для тебя это слово – спасение от «истерик»,
Я же с высоты своей высоты вижу теплый берег,
И прикидываю, что лучше: лететь туда или грести.
То, что я никогда не вернусь – это решено,
«Приговор окончателен и пересмотру не подлежит»,
Просто я поняла, что до одури хочу жить,
А не умирать каждый вечер перед твоим окном.
Так что, в путь, моя девочка, только и только ввысь,
Ты еще не чувствуешь тяжесть созревших крыл? –
Не смотри на того, кто с усмешкой окно закрыл,
Разбивай стекло
и держись,
держись…
********************************
… И все-таки, придется признать, что я сложная игрушка.
Особенно если разобрать меня до самого маленького винтика,
Особенно, если сломать нечаянно и пытаться отремонтировать.
Все эти болтики, шестеренки, и микросхемы
На самом деле меня саму так тяготят, так разрывают на части,
Что хочется переплавить все к чертовой матери,
А после отлить попроще что-нибудь, повменяемей.
Я многое отдала бы тому, кто за это взялся бы.
