ЮЛИЯ ДРАБКИНА. Стихи

10.10.2017

 

***
Дрожат, разоблачившись, облака,
спадает в реку – пенится река —
смешения времен густая сечка.
И наше время, злое без прикрас,
готовится замолвить не за нас
у судных врат защитное словечко.
Растеряны, средь общей толкотни
по карточкам выпрашиваем дни
(Дающего случайно не прогневай…),
и снова от пощады далеки,
как будто мимо шахматной доски
слепой гроссмейстер ходит королевой.
А кто мы есть? Рожденные взаймы
из горстки пепла тех, из бахромы
бинтов кровавых той зимы блокадной.
Не потому ли нам всегда огонь,
протягивая с сахаром ладонь,
кривляется ухмылкой маскарадной?
И каждый день с печалью вековой
нам память над задумчивой Невой
растягивает бережно и тонко,
как будто бы платочек носовой
над крошечной курносой головой
на солнце задремавшего ребёнка.

***
Мне пять веселых лет. Автопортреты, каракули, пространство-решето
и на резинке варежки, продеты сквозь рвущуюся вешалку пальто.
Еще я всех горластей и вихрастей, ни страхов нет, ни бед, ни горьких дат,
меня хранит от всяческих напастей веселый симпатичный Бог-солдат.

Дворовые гуляния на ужин, зачитанная книжка вместо сна,
мне транспорт никакой пока не нужен, мне так по нраву пешая весна.
И, презирая время-лженауку, я отпускаю свой кабриолет:
Бог-лейтенент ведет меня за руку, как и бывает в десять с лишним лет.

Как будто на себя карикатура, смешная у любви в большой горсти,
как тысячи других, как просто дура, как женщина неполных двадцати,
срываю якоря, молчит охрана, плевать, что по дороге утону:
в сопровожденье Бога-капитана пока не страшно даже на луну.

Отсчитываю время — четверть века, и хохочу, судьбу перемолов,
а Бог-майор с глазами человека опять идет со мной без лишних слов
туда, где в золотых семейных клетях, как на душе — один переполох,
где нет спасенья, только если в детях, недолгое, длиной в последний вдох.

Но к тридцати опять забудешь кто ты, да зеркало твердит "не тот, не тот",
кривляясь, отражаются пустоты, и хочется подальше от пустот
бежать, как обреченный уголовник от следствия. А где-то за спиной
немолодой угрюмый Бог-полковник, уже не поспевающий за мной.

Зайдем в кафе, усталый мой смотритель, прости меня, шальную, не серчай…
И Бог, снимая генеральский китель, из рук моих берет горячий чай.
И мы вдвоем на побережье Леты, два клоуна под крышей шапито,
болтаемся как варежки, продеты сквозь рвущуюся вешалку пальто.

***

На незримой границе отчаянья нет часовых,
перейдешь КПП, не замечен, не пойман, не встречен.
Облака кочевые из капелек ран кучевых
конденсат собирают, готовя удары картечин.
Отчего же так лупит не в такт и горит изнутри,
а пределы стиха разбивает кровавая проза?
Это кто без халата врачебного ждёт у двери,
наблюдая придирчиво твой отходняк от наркоза?
Отчего с наступлением каждого нового дня,
отойдя от лекарства, впадаешь в безумные корчи?
Прощелыга-цыганка у школы, ты помнишь меня?
Так сознайся хотя бы теперь в наведении порчи.
Ты не жди меня, дом, всё равно не приду ночевать,
ущемлённая память свисает уродливой грыжей,
ненавижу её, ненавижу окно и кровать,
даже город, впервые предавший, теперь ненавижу.
На обзорную башню залезу, в ошмётки тетрадь
раздеру и развею — несказанным с неба захлещет,
буду страшной, никем не опознанной, дико орать
и бросать на невинных людей невиновные вещи.
За границей отчаянья нет никакого стыда,
не тяни меня, чёрное дно внеземного колодца…
От любви оторвавшись, последнее тихое «Да»
на осколки фонем, долетев до земли, разобьётся.

***
Кто ты ни есть, согрей мой старый дом,
здесь холодно, отчаянно и больно,
войди же в обезлюдевший содом
последним перезвоном колокольным.
На миг хотя бы у моей двери,
еврейский Бог, носатый самозванец,
остановись, пожалуйста. Смотри:
еще горит любви протуберанец.
Смотри: склоняя голову свою,
покорность демонстрируя воловью,
не плачу, только памятью плюю,
густую боль выхаркивая с кровью.
Ты говоришь: иссяк интерферон.
Но смерти вирус насаждает хаос —
на полке тихо корчится Эфрон,
на звуки рассыпается Брокгауз.
Слова, словам, словами, о словах —
дрожит земля от горловых вибраций.
Мы — миражи на дальних островах,
нам и к себе вовек не подобраться.
Нарушь своё «еже писах-писах»:
возьми меня куда-нибудь из дому,
быть может, там, на новых небесах
когда-нибудь все будет по-другому.
Безумная, как Богу и Врачу —
не имет сраму будущий покойник —
впервые хрипло правду бормочу,
взлезая на нагретый подоконник.
И голос мой, иссякший от страстей,
вдруг, превратившись в крик освобожденных,
сольется с плачем всех твоих детей,
так в этой жизни мной и не рожденных.

***
Человек в человеке — такая беда —
поселяется временно жить навсегда,
выметает за годы нападавший снег,
расчищает протоки загаженных рек,
укрепляет вручную подпорки моста
и мечтает о жизни, что будет проста.
Человек в человеке — такая судьба —
проявляется в виде большого горба,
чтоб шептались вокруг, чтоб не видно пути,
чтобы больно и голову трудно нести,
чтобы видели встречные: этот — блажной,
всюду тащит погибель свою за спиной.
Человек в человеке однажды на раз
прорастает, как в нежную плоть метастаз,
превращается вдруг в смертоносный фантом,
разъедает беззвучно невидимым ртом,
заполняя собой запредельный объем,
чтоб живыми ли, мертвыми -лишь бы вдвоем.
Человек в человеке — божественно чист,
как прозрачный в прожилках осиновый лист,
и чтоб зябкий свой век не дрожать на ветру,
он себя прибивает гвоздями к нутру,
он бормочет: "Со мною, со мною умри…"
И прибитым висеть остается внутри.

Я не ищу никакой справедливости, я ищу жизни.
Амос Оз «Уготован покой»

***
1
Твой оракул сыграл в дурака, разлетелась колода,
не успев ничего нагадать, на осколки фонем,
и когда-то понятный язык на-меня-перевода
для тебя недоступен теперь, ты безвыходно нем.
Я горда и довольна, свою отмечаю победу
и бросаю на ветер слова, и слагается ложь:
если я от тебя никогда никуда не уеду,
то и ты от меня никогда никуда не умрешь.
Но случается всё — на любого бывает проруха,
к рукотворной работе Всевышний совсем не привык:
нам зачем-то приделал по два недослышащих уха
и один на двоих неродной тарабарский язык.
И — в отсутствие слов — в середине порочного круга
по губам, по глазам, по приметам, которые — зря,
мы, читать не умея, упорно читаем друг друга
по незримым слогам, без транскрипции и словаря.
2
И когда отшумит, отстрекочет и смолкнет внутри,
и когда отболит, превратится в «ну, было такое…»,
не убойся того, что увидишь себя – посмотри,
это я проступаю из тьмы твоего непокоя.
И когда распадется планета, пути разветвив,
разобрав прожитое на осень, печаль и Шопена,
все дороги в итоге стекутся опять в Тель-Авив,
размывая земные следы на песке постепенно.
И когда, настоявшись, оскома за впалой щекой
переплавит сердечное месиво в камень горючий,
и когда приговор «не для вас уготован покой»
огласит прокурор, отнимая надежду на случай,
обезножен, языкораздвоен и змееголов,
до конца безутешный в своём воплощеньи финальном,
ты поймешь – у меня просто не было правильных слов.
Не забудь помянуть это в слове своем поминальном.

***

А что, если все это снится, а время сгорело в котле?
Проснешься – несет колесница и лошадь «цок-цок» по земле
копытом, летит не взирая, что ветер в припадке хрипат,
что даже зима умирает, успев породить снегопад.
А что, если боль раневая, в затылок войдя, ослепит,
и будешь дрожать, подвывая, у страхов своих на цепи?
А что, если век на пределе ты будешь, разбившись о край,
бродить по лугам асфоделей, не принятый в ад или в рай?
А если, спастись не умея, свой призрачный меч-кладенец
сломаешь о голову змея? Кем станешь ты, если Отец,
свое проверяя всесилье, смахнет нас с планеты долой?
Я — бабочкой-рваные крылья, приколотой к небу иглой,
а может, душой конокрада, его искупающей грех,
густых облаков анфиладой, роняющей ливень на всех,
я стану кровавою брагой за выслугу лет палачу,
пускай только стерпит бумага всё то, что доверить хочу…

***
Сквозь рассвет голубой пробивается времени ось,
но ступая, не внемля ее обещаньям напрасным,
посмотри – под тобою планета пробита насквозь,
видишь рыхлую землю, а сверху зеленое с красным?
Это горе-трава проросла из любивших людей,
и гудит центрифуга, на пепел и дым разбирая,
но пока я жива, расскажи мне, жестокий халдей,
что там после девятого круга наземного рая?
Это тонкая плоть «от кутюр» – не порви, теребя:
кто под ней, неуклюжий и длинный, смешной, косолапый?
Объясни мне, Господь, состою ль хоть на грамм из тебя
или только из ветра и глины, из мамы и папы?
Вырезать по судьбе и закончить узор к сентябрю
до ухода прозрения. В зеркало заднего вида
«С добрым утром» тебе через тысячи миль говорю,
заправляя рубаху смиренья за пояс шахида.

***
Настигая надеждой обласканных,
боль врывается подшофе,
над костром поднимает за лацканы:
«Приготовиться к аутодафе!»
Языками огня, как софитами,
бессердечная скалится явь.
Сколько взято тобой не убитыми?
Против выживших «птичку» поставь.
Тянет сила любви центробежная
как в спасение в забытьё.
До воды, как полоска прибрежная,
перекопано сердце моё.
Бог-отец, онемевшими пальцами
всё труднее держаться за край.
Погорельцы мы, постояльцы мы,
только землю не убирай
из-под нас. Кроме этого выдела,
всё, что надо, возьми по счетам.
Только так, чтобы мама не видела,
чтобы мама не плакала там…
Чуешь, Господи, в воздухе гарево?
Помнишь, раньше, от бед заслоня,
ты со мной не хотел разговаривать…
Но теперь-то ты слышишь меня?

***

Медноногий сентябрь в полинялом костюмчике твидовом
прислонился к земле, подпоясанный лентой дождя,
истекающий век наступившему дню позавидовал
и пути отходные поджёг за собой, уходя.
Видишь, тает земля, огневым поцелуем ужалена,
будто сходит с ума, над собою теряя контроль.
Это кто там смеется, играя лицом каторжанина?
Это чем притворившись, кривляется старая боль?
Узнаёшь эту горечь, в знакомое переодетую?
Это я еженощно к твоей прижимаюсь груди.
Видишь, тонкий веревочный мост перекинут над Летою?
По нему, под собою не глядя, на свет проходи.
Это время дискретно, а значит, и неиссякаемо,
это просто развилка, но нет у развилки дорог,
эта странная осень, где нет ни Иуды, ни Каина,
только Бог, посмотри, только Бог.

0 Проголосуйте за этого автора как участника конкурса КвадригиГолосовать

Написать ответ

Маленький оркестрик Леонида Пуховского

Поделись в соцсетях

Узнай свой IP-адрес

Узнай свой IP адрес

Постоянная ссылка на результаты проверки сайта на вирусы: http://antivirus-alarm.ru/proverka/?url=quadriga.name%2F