ЮЛИАН ФРУМКИН-РЫБАКОВ. Бессонница
по небу полуночи боинг летел…
1
строчка рождает строчку
слово рождает слово
спрятанный в одиночку
в келью пространства ночного
взяв под процент у Бога
небо и хляби и сушу
гонишь дремучий деготь
и вынимаешь душу
в этом -то все и дело
альфы все и омеги
ибо душа для тела
то же что ось в телеге
вот ведь она недвижна
но вкруг неё вертится
дальний твой круг и ближний
только мелькают спицы
кто там на птице-тройке
что там в пролетке за щеголь
это летит на мойку
в черной крылатке гоголь
2
где жизнь? в деревне
здесь деревья
и те совсем не городские —
нет тополей… здесь дух кочевья
здесь псы голодные и злые
здесь тишина в соборе леса
великое молчание здесь
стекает ночью как завеса
а мы не слышим эту весть
здесь света лунного подкладка
задралась в камышах у речки
здесь молоку темно и сладко
томиться в устье русской печки
здесь пироги пекут с грибами
а на родимый запах крова
где дух укропа с огурцами
задумчиво бредут коровы
здесь квас и самогон из хлеба
здесь только зайцев и стреляют
здесь дымы коромыслом в небо
уходят по воду и тают
3
выпала весёленькая ночка
в комнату набились комары
за тридевять земель и Гдов и Опочка
как впрочем и остальные миры
за тридевять земель ты
спишь на диване
на расстоянии вытянутой руки
и что-то бормочешь…
так вода в кране
бормочет по поводу пустоты
заутреню радуга отстояла
был сумасшедшим закат
мотылек садится на одеяло
и поступок этот чреват
да и жизнь чревата в целом
любовью болью терпением телом
которое совершенно как нота “ля”
жизнь чревата смертью
так между делом
карстовыми пустотами чревата земля
воздух и торричеллиева пустота
кроются в порах тела
дождевой червь роет землю
почуяв воду
так и ты при виде чистого листа
землю роешь почуяв свободу…
4
одинокий комар в пустой комнате
одинокую песню заводит
выходя на тропу войны
не видать ни зги
только звук в пустоте пространства бродит
от этакой мелюзги
на самом деле всё более чем серьезно
крылышки трепещут трепещет сердце
жить никогда не поздно
в срок вызревают томаты и перцы
и душа вызревает в коробочке тела
в короткое лето жизни при чахлом солнце
жизнь есть то что от нас хотело
поиметь пространство стих японца
перекликается со стихом китайца
а у нас стихи как равнина бесконечны и белы
мы въезжая с тобою в тайцы
останавливаемся у предела
у дорожного знака
“ конец населенного пункта”
из дурной бесконечности лает собака
что там дальше однако
за пределами местности жизни
за пределами брака
5
мы пещерные люди
ибо выходим на свет
из пещеры тела
пусть в меня бросит камень и осудит
тот кому до этого нет дела
кому это до лампочки до фени
что одно и то же
кто иначе появился на сцене
и существует без суфлерской будки
будь ты семи пядей во лбу
будь ты просто сапожник
ты из пещеры вызван побудкой
то ли флейтой то ли петушьим криком
ты выходишь и существуешь в великом
которое есть мироздание
фигурой сердцем подобием лика
сознанием
и наконец любовью
которое есть “сезам откройся!”
женщина поведет бровью
ты ничего не бойся
под аспидным небом
небом ночи
где звезды как крошки хлеба
и семя как млечный путь между прочим
6
личная жизнь короче
воробьиной ночи
короче жизни ничего не бывает
в палате мер и весов вода прибывает
эталон жизни как эталон меры
лежит в футляре
его протирают от смога и серы
а жизнь убывает
от начала к концу
это происходит ежедневно
на московском проспекте
во дворе техноложки
бродят студенты доценты кошки
дивы которым к лицу
ноги от самых ушей
термометр показывает градус жизни
часы время
неприкаянный и ничей
заходишь в кафе интернет
съедаешь салат word
выпиваешь чашечку кофе
молодой народ
висит во всемирной паутине
ищет виртуальных партнеров
не замечая тех кто рядом
блуждая виртуальным взглядом
за линией горизонта
в южном полушарии
для этого не нужно пересекать
эвксинского понта
ни на паруснике
ни на воздушном шаре
Пенелопа ждет Одиссея
ушедшего в плавание по интернету
Телемах подрос Одиссей как бы в доме
но его как бы и нету
и нет Гомера
чтобы пройтись по такому сюжету
7
люди оставляют тени
которые живут как эхо
бродя по лесу жизни
слышишь эхо Умберто Эко
который перекликается
с Борхесом и Кортасаром
поэт Давыдов перекликается
с Давыдовым гусаром
в подворотне проходного двора
Морев в сандалиях на босу ногу
окликает Бродского
“Мне кажется, что я уснул давно. ”
Бродский Мореву:
“Джон Донн уснул, уснуло все вокруг.”
чекушка падает из рук
беззвучно как в немом кино
слова как кости домино
падают толкая друг друга
тень спасательного круга
колышется на поверхности Леты
я пишу это
в лето господне 2002 года
глотая воздух как рыба
на берегу жизни на берегу речи
мои слова и слова предтечи
пересекаются как линии на васильевском
с большим проспектом
Бродский окликает нас
его эхо ёмко как стихи династии Минь
будет так присно и во веки
аминь
время не помеха
созерцать Иерусалим духа
не напрягая слуха
забыв ерунду
в виду
гавани палаток с пивом
тень Бродского как тень от оливы
в Гефсиманском саду
8
большое время пульсирует в висках в зерне
в капле росы в божьей птичке во вне
в пригородной электричке
которая отправляется с московского вокзала
времени мало
для жизни любви только времени смерти
как чернозема под ногами
прикасаясь к тебе губами
вдыхая твой запах
боготворю пах
без коего б просто зачах
скитаясь по свету
большое время равное скорости света
шелестит стихами ветхого завета
проезжая в маршрутке
по дороге жизни
покупая гамбургеры джакузи
прожигаем время грузим
себя балластом
астры
как оловянные солдатики
застыли в вазе
живем под знаком пива
прокладок с крылышками
которые знаменуя прогресс
влетают к нам не касаясь небес
и исключительно жизни для
в подземном переходе учителя
эстетики грамматики математики
сортируют бутылки
солдат затылки
стрижены под машинку
мальчишки заходят в ложбинку
и их больше нет
привет
время не годное
для проживания
бежит вместе с током
недремлющим оком
обозревая миры
правила игры
не меняются от времени года
от времени суток
личное время с испода
лохмато как тулуп да
жарко душно и не до шуток
беспризорные дети без роду без племени
запускаем бумажные кораблики слов
бороздить океаны времени…
9
ландшафт тела
как ландшафт местности
поросшей кустарником чертополохом
это ни хорошо и ни плохо
складки на местности оставляют эпоха
ледника мезозоя или что-то другое
трава выгорает от палящего зноя
по ложбинам тянутся тени
твои колени
глянцевые от прикосновений
сияют как две луны
мы влюблены
друг в друга
в ландшафты восточного Крыма
когда мы проходим мимо
самих себя лежащих за мысом Хамелион
мы склоняемся во всех падежах
в воздухе звон
от цикад шелеста ветра
солнце как падишах
восседает на троне неба
у нас с собою краюха хлеба
персики абрикосы
на ландшафт наших тел чайки смотрят косо
поскольку плавки и иные фрагменты
висят беспомощно на кустах
а нам нет дела
что они скажут
поскольку ландшафт тела
становится частью пейзажа
