ТАТЬЯНА БОНДАРЧУК. Ужин с гением.
Ужин с гением
Это случилось почти двадцать лет назад… Я была беременна Ильей — на раннем сроке, незаметно, мало кто знал об этом… По привычке зашла к своему давнему приятелю Борису Бурде. — Боря, сделай пару бутербродов, — попросила я. — После моря есть хочется… — Погоди, сейчас еще люди подтянутся, будем ужинать… Мы посмотрели несколько выступлений Бориса Бурды в записи, и тут пришел Григорий Перельман. Известен он был тогда только в узком кругу мира ученых, и это понятно — еще не отказался от миллиона. Боря приготовил шампиньонов в обалденном соусе. Пили белое вино. Грибы были гвоздем программы, а в общем-то еда оказалась простой — сосиски бутерброды с брынзой, салат из мидий… В полночь Борис с Григорием отправились провожать меня на маршрутку на Греческую площадь… Я шла посередине… Тогда и случился казус с каталогом — неправильное ударение, Борис вскипел, Григорий заступился… Я уехала в свои задрипанные черемушки — окраину Одессы, переночевала у сестры… На следующий день у нас билеты в Харьков — я забирала маленьких тогда дочерей Ясю и Соню от мамы. Ночью в поезде мне стало плохо… Либо мидии с грибами не едят, либо я переусердствовала с поглощением пищи, потому как Перельман к еде едва притрагивался, а Борю не хотелось обидеть — старался… Возможно, Илья не воспринимал съеденное… Он до сих пор грибы не любит… Я побелела, тошнило, хорошо хоть туалет ночью свободен. На перроне нас ждал Илюшин папа, а я — никакая… — Пошел вон отсюда, — прошипела я. — Мне и без тебя плохо, а с тобой еще хуже. Он ушел, но ненадолго… Правда, это другая история…
Анатолий Зверев или жизнь после жизни
Знаменитого художника Анатолия Зверева я видела всего один раз… В подвальном выставочном зале на Малой Грузинской, куда мы пришли с литинститутовским однокурсником Толиком Балиным смотреть авангардистов.
Пьяный, небритый, в грязном халате непонятного цвета с яркими пятнами краски на рукавах — позже так ходили, ему подражая, многие художники…
А тогда пьяный Зверев бормотал
— В миг портрет нарисую… за пятерку… Я бы и за трояк нарисовал, да водка подорожала… трешки-хуешки не катят…
Весна 1986 года. Сессия в литинституте… Сдаем зачет выпускнику Сорбонны Ивану Карабутенко. Алексей Сосна приносит свой портрет, нарисованный Зверевым, видимо за хуешку, и долго о нем говорит… Повествует о цвете, о точных линиях. об общей гармонии… Минут сорок, если не больше… А потом все сдают зачетки и получают автоматы.
Самого Зверева уже нет — алкогольное отравление…
И мне так обидно, что тогда пожалела пятерку, ведь и у меня мог быть его портрет. Тем более, что Толик предлагал заплатить за меня. А мне лень было позировать, хотелось поскорей кофе…
Сразу после смерти Зверева вышло несколько его альбомов. Жаль, что он не проснулся знаменитым. И некому было его растолкать в гробу.
Очень быстро, прямо даже моментально появилась зверевская школа живописи. Откуда-то взялись люди, называвшие себя учениками Зверева. Известность его росла снежным комом. А некоторые копировали свои виртуозно выполненные за трешку портреты, продавали их. И выживали в девяностые.
