АЛЕКСАНДР ГИНЕВСКИЙ. Стишата для детей.
ЧАЙНИК
Отчаянный чайник
На жарком огне.
«Огонь – огонёчек,
Такой ты по мне!
Ох, как по душе ты!..
А ну-ка, давай,
Бока мне, бока мне
Разо – гре – вай!
По горло я налит
холодной водой,
Но что тебе холод
Воды ледяной!
Старайся, дружок мой,
Старайся вовсю.
Позволь, я немного
Тебе напою…
Вдруг Чайник присвистнул
да как зашипел:
«Кто чая
горячего
очень
хотел?!»
ЧТО Б Я ДЕЛАЛ НА ЛУНЕ
Я бы выспался. Потом
Осмотрелся бы кругом:
Что тут видно,
Что не видно;
Где светло,
А где – темно;
Банку можно ли
С повидлом
Здесь поставить
За окно.
Осмотрелся и – гулять,
Камни лунные пинать.
Ни берёзок, ни рябин –
От камней в глазах рябит.
Тут их целые моря!
Поищу-ка якоря:
Нет ли ржавых якорей
От старинных кораблей?..
Сделал шаг, потом другой.
Ноги тонут.
«Оё-ёй!..
Ну и лунная пылища!
На земле такой не сыщешь –
В ней с руками утонуть
Всё равно, что мне чихнуть.
Нет, какие якоря?!.
Это я затеял зря.
Надо к станции – назад.
Хорошо, – огни горят…
Разогрею там обед,
Чай попью, поем галет,
И прилягу на кровать
Отдохнуть и помечтать:
«Эх, земляне дорогие,
Незнакомые, родные…
Может кто-то в тишине
Вдруг подумал обо мне:
«Каково-то там ему
Бедолаге одному?..»
Ну, спасибо… Здесь не очень…
Нескончаемые ночи…
Не поют лесные птички,
Словом, трудно с непривычки
Прямо во как!.. Ну и пусть.
Я, как видите, держусь».
А когда от лунной скуки
Онемеют ноги, руки,
Сообщу тогда домой:
«Так и так… пока живой.
Солнце там у вас… и травка…
В школу ходит друг мой Славка.
Мелом пишет на доске,
Двойки носит в дневнике,
А на этой… на Луне
Ничего не ставят мне.
Спи себе – всё выходной…
Эх, прислали бы за мной!..
И на старенькой ракете
Как-нибудь уж долечу,
Слышишь, мама? Я – твой Петя.
Мама, я домой хочу…»
В НЕБЕ СОЛНЦЕ ВЫСОКО
В небе Солнце
высоко,
с каждым днём
всё выше,
облака,
как молоко,
всё чернее
крыши.
На карниз
мы смотрим
снизу –
он сосульками
унизан.
По сосулькам
лучиком
пробежал Апрель, –
весело затенькала
звонкая капель:
«Тук – тук!.. –
Кап – ля –
просыпайся,
Земля!
Не вернутся
стужи,
разливайтесь,
лужи!
И не лужи, –
а моря!
Гавани!
Заливы!
Всем,
поднявшим якоря, –
всем доплыть
счастливо!
Отправляйте
корабли
с грузом
и без груза.
Только пусть
не лезут в море
ноги карапуза.
Покажите карапузу
корабли и флаги,
пусть научится
их делать
из цветной
бумаги!
КОЗЛЫ
Шли дорогой два козла.
Два козла, а не осла.
Шли себе, вдруг видят: вкусный
Впереди качан капустный.
Кто бы знал: зачем? когда?
Закатился он сюда
Прямо под ноги козлам,
Мол, делите пополам…
Но один другому:
«Стой!
Мне сдаётся, что он мой»,
«Если ты о качане,
То достанется он мне…»
«Нет уж! Дудки!.. Не отдам.
С качаном я справлюсь сам».
«Ну, а я – с тобой и с ним…»
«Это мы, брат, поглядим!»
Враг метнулся на врага –
Враг врага берёт в рога,
Шерсть летит по сторонам –
Словом, грохот, тарарам.
Тут судьба ещё козла
К месту спора привела.
Видит он: качан. Лежит.
«У продукта свежий вид, –
Он подумал между тем, –
Я кочан, пожалуй, съем»,
И – за дело. Съел, икнул,
На дерущихся взглянул.
«Эй ты, чёрный! Эй ты, сивый!
Бережёте что ли силы?!.
Ну не драка, а балет,
Не смешили б белый свет!» –
Что-то он ещё сказал,
Почесался, постоял
И пошёл себе, безрогий,
Дальше – прямо по дороге.
Вот уже роса легла,
Начало смеркаться,
А в потёмках ДВА ОСЛА
Продолжали драться.
ДАРДАНЕЛЛА
Э.К. Подберезкиной
Достал я собаку.
Сказали овчарка.
Сказали,
Что нюх у неё
Очень острый,
Что с выставок
Братья собаки
И сёстры
Уносят медали
Или подарки.
Собаку мой папа
Назвал Дарданелла…
Хоть я не хотел
И она не хотела.
Вот имя так имя!..
Не может быть хуже,
Ну, разве с таким
На границе послужишь?..
…Мы с Васей соседским
Не ходим гулять,
Собаку мы начали
Дрес – си – ро – вать.
Понюхать даю
Дарданелле я Васю.
Шепчу ей на ухо,
Мол, Вася опасен…
Представь, Дарданелла,
Что именно он
И есть самый хитрый
На свете шпион…
Понюханный Вася
Ползёт под кровать,
А мы с Дарданеллой
Выходим искать.
Собака на кухню
Меня привела,
Собака понюхала
Ножку стола,
Потом к холодильнику
Бросилась вдруг,
Залаяла громко
И рвётся из рук.
«Эге-е!..» – я подумал. –
Надо узнать –
Вдруг Вася и вовсе
Не лез под кровать?..»
Я дверцу рванул,
А там, как назло,
Лежит себе мясо.
Почти что кило…
Мёрзнут на полке
Четыре сосиски
И холодца
Две глубокие миски.
Мы мясо скормили,
Чтоб Дарданелла
Шпиона искать
Наконец захотела.
Собака сыта.
Но какой же позор?!.
Храпит Дарданелла
На весь коридор.
Ещё хорошо,
Что храпит в коридоре,
А не в ночном
И секретном дозоре.
Что делать? Не знаем.
Мы с Васей стоим
Над спящей собакой
И тихо грустим.
Тут я говорю:
«Видно дело всё
В том,
Что в детстве
Была она
Глупым щенком…»
А Вася ответил:
«Пойду-ка, домой.
Я там не доел
Бутерброд с колбасой…»
…Однажды мы видим:
Снег за окном.
С собой Дарданеллу
И санки берём.
И вот по сугробам
Несёт очень смело
Меня вместе с Васей
Моя Дарданелла.
В снегу ей понравилось
С нами валяться,
И в лёгкие санки
Опять запрягаться.
А время пришло
И совсем поумнела,
Совсем поумнела
Моя Дарданелла:
Как только на улице
Снова зима, –
В зубах она санки
Выносит сама.
АПРЕЛЬ
Пушиста и прохладна
Зимы ещё постель,
Но где-то там шагает
К нам молодой Апрель.
Вы слышите? Как близко!
Слышна уже свирель!..
Так весело играет
Неужто он – Апрель?
Оттаявшие ноты –
С крыш падает капель.
Какие тут сомненья?!
Да это он – Апрель!
Синицы подхватили
Ту солнечную трель,
И лужам и деревьям
Свистят:
«Апрель!»
«Апрель!»
БЫЛ БЫ Я…
Был бы я,
был бы я
лампою
настольной,
вот тогда б
вся семья –
вся была б
довольна.
Я бы ей
не носил,
хоть и с плюсом
«тройки»,
этих красных
чернил:
«Бегал по
помойке…»
Я светил бы
как мог.
Тихо так…
Послушно…
Я бы в дом
не волок
железяк
ненужных.
Мне б мурлыкал
Маркиз,
намываясь лапой:
«Что, Мишаня,
раскис –
стал
настольной лампой?..
Ох, не сладко,
поди.
Надоело –
видно.
Ни к Толяну
зайти,
ни покушать
сытно.
Уж терпи,
коли ты
выбрал это
дело…
По-душе
нам котам,
чтобы сверху
грело…»
А потом,
как вчера,
папу
я услышу:
«Эй, братва,
спать пора!
Вырубайте
Мишу!..»
ВОЗЬМИТЕ В РУКИ ЧАШКУ
Возьмите в руки
Чашку,
с рисуночками
Чашку, –
что в рот вам
наливает
чаи и кисели,
а также
наливает
и соки и компоты,
и даже просто
воду:
лекарства запивать.
И этой самой
Чашкой,
прищурив левый
глазик,
без суетливой
спешки
забейте в стенку
Гвоздь.
А Молотка –
не надо,
про Молоток –
забудьте.
Прошу вас,
позабудьте
скорей
про Молоток.
Пускай себе
там где-то
тихонечко
ржавеет
и тоже забывает
своё
«Трах – тарарах!..»
Поскольку есть
привычка,
есть скверная
привычка
у Молотка
любого
по пальцам
попадать.
Но если Гвоздь
не очень,
не очень-то и
нужен:
Не очень нужен
Стенке,
не очень нужен
вам,
тогда родную
Чашку, –
подругу наливашку, –
для
ГВОЗДЕЗАБИВАНЬЯ
не стоит
в руки
брать.
НЕ ЛЮБЛЮ
Не люблю я, если маме
Про младенчество моё
В разговоре между нами
Вдруг приходит то да сё…
Голопузый будто был я,
Слюни весело пускал,
Будто с чайною бутылью
Я в обнимку засыпал;
Что четыре триста весил,
Что полметра ростом был,
Что из соски ел я смеси,
Смеси – ел, а соки – пил;
Что бывало из каприза
Зареву – ну, не унять!..
Самый громкий телевизор
Мог тогда переорать.
Мокрый по уши, всё гукал,
Бодро ножками сучил…
Ножку как-то раз от скуки
В рот беззубый затащил…
Говорю сердито маме:
«Я?!. Такое?!. Нет, не мог!..
В рот себе залезть ногами
Может только дурачок».
ИЗ ШКОЛЬНЫХ ВОСПОМИНАНИЙ
ИЛЬИ МУРОМЦА
Меня нечаянно
Кульков
треснул так,
что будь здоров!..
Тут уж я,
как водится, –
не стал с ним
хороводиться:
повалил
Кулькова.
А заодно –
Смирнова.
А на Смирнова –
Ложкина
и Витьку
Поварёшкина,
Сметанкину
с
Коляскиной,
математичку
Баскину.
Хватило даже
пороху
на физрука
Егорова.
НАМ РИСУЮТ ОБЛАКА
«Ходят по небу
коровы!
Вон копыта,
вон рога!»
«Не коровы это,
что вы?!.
Это просто
облака!»
«Посмотрите!
В небе Рыцарь!
Белый Конь
и Пароход!
Конь стоит
и Пароходу
выйти в море
не даёт».
Конь растаял
незаметно,
Рыцарь
сел
на пароход,
снял он шлем,
взмахнул рукою,
мол, товарищи,
вперёд!
КАК ГУСЬКА УЧИЛИ ПЛАВАТЬ
Жили-были Гусь с Гусыней,
Говорили лишь о сыне
Дни и ночи напролёт:
Как он ест, да как он пьёт,
Как играет, как шалит,
Как ночами сладко спит.
Как однажды у дружка
Отобрал он червяка.
«Ты прикрикнул, помнишь Гусь?
А в ответ: «Я не дерусь!..
Мы тягались! Мы хотели
Кто сильней узнать на деле!
Уговаривались так:
Перетянешь – твой червяк!
Он тянул, а я – тащил.
Так тащил, что победил…»
А вчера-то напугал.
Я уж, думала, пропал.
К псу залез он в конуру
И затеял с ним игру.
Есть друзья и сёстры есть,
Нет – к Полкану надо лезть.
Хорошо, не укусил…
Нет гусиных моих сил…» –
Говорила так Гусыня,
Громко жалуясь на сына.
Гусь в ответ своей Гусыне
Всё о нём же, всё о сыне:
«Да-да-да! Он сорванец!
Сорванец, но… молодец! –
На меня похож во всём,
Ведь и я был шалуном».
А Гусыня:
«Га! Отцу
Речь такая не к лицу!..»
«Ладно, мать… Меня другое,
Прямо скажем, беспокоит:
Мальчуган наш озорной
Не знаком ещё с водой –
Надо плавать научиться
Водоплавающей птице! –
Помолчав, добавил Гусь:
– Сам учить его берусь».
Но от этих слов о сыне
Свет померк в глазах Гусыни,
Охватил Гусыню страх,
Говорит она:
«Ах, ах!..
Я боюсь!.. Ну, пусть чуток
Подрастёт ещё сынок».
Гусь жене:
«Ну, вот!.. Опять
Слёзы лить и причитать.
Что ты всё «бою-юсь, бою-юсь…»
Сын твой гусь или не гусь?!
Отвечай на мой вопрос
И, пожалуйста, без слёз».
Ничего Гусыня мать
Не смогла в ответ сказать,
Да и что тут возразишь, –
Гусь Гусёк, хоть и малыш…
Тёплым днём однажды в среду
После вкусного обеда
Папа Гусь сказал:
«Гусёк,
Подойди ко мне сынок.
Вот, смотри, перед тобою,
Видишь, Кот – с хвостом трубою.
Куры вон, Свинья, забор…»
«Это, папа, скотный двор!
Тут и я родился тоже!..»
«Верно, верно, мой хороший.
Всё вокруг тебе знакомо,
Потому что здесь – ты дома.
А ведь есть иные дали,
Где мы гуси не бывали…»
«Неужели?!»
«Уж поверь…
Ну, так вот, скажу теперь:
Мир открыть тебе пора
За пределами двора.
Видишь, там – кусты растут?
За кустами будет пруд.
Раньше мы тебя туда
Не пускали никогда.
Между прочим, есть там заводь,
В ней детишек учат плавать».
«Плавать?! Что это такое?»
«Дело трудное, не скрою…
Был бы я плохим отцом,
Если б сын не стал пловцом.
Так за дело! Марш на пруд!
Мать, ты где?!»
«Я здесь, я тут!»
Под кустами у пруда,
Где прозрачная вода,
Всей семьёю чинно в ряд
Друг за дружкою стоят.
У гусей обычай древний:
Папа входит в воду первый.
Мама вслед за ним идёт,
Круг спасательный несёт.
Закрывает мать глаза,
По щеке течёт слеза.
Гусь зовёт сынка:
«Давай!
В воду лапками ступай!
Что ты медлишь? Ну!.. Не трусь!
Будь мужчиной – ты же гусь!»
Между тем, робел Гусёк.
Под собой не чуя ног,
Он сказал, чуть заикаясь:
«Я сейчас… Я постараюсь…
Страшновато мне немного,
Потому что там глубоко.
Чтоб не сразу утонуть
Побоюсь ещё чуть-чуть…»
Вот обрадован отец –
Сын решился наконец:
На воде, хоть не плывёт.
Говорит отец:
«Ну вот!
загребай-ка
левой
лапой –
Будет
правый
поворот!
Ну, а если
лапой
правой –
Повернёшь
наоборот!»
Но кричит Гусыня мама:
«Нет, сынок, сначала прямо!
Дорогой мой, что ты?! Что ты?!
Рано делать повороты!
Ах, куда же ты поплыл?!.
Нет гусиных моих сил…
Я про круг совсем забыла!
Вот он! Ну!!.
Хватайся, милый!!!»
А Гусёк
поплыл вперёд.
Вдруг…
он задом пробует.
Под водой,
когда нырнёт
Клювом
лапки трогает.
И весь в каплях,
Свеж и чист –
Гусь с гусыней
рады –
Хвостик жёлтенький
торчит,
А спасать
не надо.
…Жили-были Гусь с Гусыней,
Говорили всё о сыне,
Что Гуська домой с пруда
Не дозваться… вот беда.