БЕЛЛА ГУСАРОВА. Осенний лотос
1.
…и снова осень, я не полетела
ни на Бали, ни в Гоа, ни на Фиджи.
льняные вещи бросив в чемоданы,
но чемоданы в лоджию убрав,
минут двенадцать там искала лыжи.
за тридевять земелей не удрав,
забыла про тропические страны,
подумала, что, бегая зимой,
в снегах, не окочурюсь от тоски.
инвентаря спортивного со школьной,
не видела, поры. теперь малы
ногам ботинки. даже ползать больно.
от босоногой жизни одичали
ступни и огрубели, но грустить
не буду, белым холодам назло
программу дзэн включаю на полгода
и результатом – никакой печали!
2.
мне друг принёс египетскую вазу
какие кости мне туда швырять?
какого скарабея в ней прихлопнуть?
ответь, Исида, солнечная мать!
есть скол на ободке, и реставратор
приедет на дом, ей не лень, не в лом.
надеюсь, минимальные затраты
разнообразят индостанский дом.
без кича – в меру в нём цветов, верблюдов
слонов, павлинов ярких простыней,
рисунков зооморфных на посуде
и вееров, пришпиленных к стене.
но пирамид туристом не любила.
в гробницах фараоньих не была.
зачем ко мне по Голубому Нилу
египетская ваза приплыла?
гидрометцентр суровую погоду
на зиму прогнозировал, тогда
залезу в эту вазу на полгода
переживу, в Египте, холода.
ГОРНАЯ БОЛЕЗНЬ
Обойдусь без Эльбруса,
Без реальных снегов.
Мне достаточно фото
В ноутбуке листать.
Мне не стыдно бояться
Холодов, высоты.
Слишком детство сурово
У полярной черты
Было, чтоб зазнобило
На остаток пути.
И пока не остыла,
Хоть бы кто-то пришёл
В мой сугроб-одеяло.
Хоть бы кто-то готов
Был согреть меня. Мало
Белой ваты вокруг.
Чтобы я захотела
На Бештау, Машук.
Чтобы я разбоялась
Холодов, высоты.
И звезду заполярную
Вспомнила вдруг!
СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО
День без числа, день вне недели, день
Вне месяца. Ни пятница, ни вторник.
Секретный день, как потайная комната,
Где укорачивает жизнь затворник.
И кованая винтовая лестница
Его ведёт во внутренний покой.
В нём исчезают имя и фамилия
Кому они нужны, тех рядом нет.
И далеко шуршит листвою дворник.
В такие дни я удлиняю жизнь
Другою жизнью супер-человека
Бесстрашно-равнодушного к минутам,
Забывшего о слове календарь.
По тёмной лестнице к немеркнущему свету
Идущего, уверенно и круто
Отбросив электрический фонарь.
В ЗАБРОШЕННОЙ ГАЛЕРЕЕ
В пустоте, в архитектуру спрятанной,
Я гуляю. Сумрачно в аркаде.
Там, снаружи, Солнце высоко.
Бомж закашлял, прислонившись к стенке
Живописной плесени, и плиты
На полу потрескались и вздулись.
Я наверняка споткнусь, когда
Приглашу на танец не артиста
Из балета, но больного бога…
В маргинально блажьем променаде
Упаду смотреть в другое небо,
В пожелтевшие сырые своды.
Чтобы отдышаться в тишине
Никому невидимой свободы.
ЖЕЛЕЗНЫЙ ЗАМЫСЕЛ
беги ко мне, Пришелец, на своих
кривых металлолапах
хочу вкусить космической слюны
забацаем девчонку-полукровку
пока твои сочления юны
и не скрипят, ржавея.
климат влажный
у нас –
не залежись в своей тоске,
по родине, давно разоблачённой.
неприхотлива я, почти аскет,
поэтому мужьям не по зубам
я тоже здесь — Чужая
но – неважно!
женись!
подохнешь – сдам в металлолом
достанут из тебя свинца и меди
но дочь не будет плакать потому
что вырастет Железной Леди
КАПРИЗНАЯ ГОСПОЖА
прогулялся по сайту бэдээсэм,
вернулся с загадочной рожей,
сказал: «Мэм,
куплю розги из натуральной кожи,
если умеете причинять боль!»
сжал кулаки, как зародыш в утробе.
свернулся у ног.
как он мог
подумать, что я поведусь на идею?
пощекотала по шее.
не замурлыкал, не хочет нежности,
ванильных прикосновений.
не видит во мне прогрессивной лени,
не видит моей созерцательной силы,
не видит, что лучше бы я убила
его за слепое рабство.
безжалостно, как саранчу.
и больно я делать, конечно, умею.
умею, но не хочу!
СРЕДНИЙ ПЕРЕГРЕВ
по Среднему проспекту из конца в конец
хожу, в ладони хлопаю!
хвалю себя – какая молодец,
ведь променад нон-стопом
не значится в привычках, я обычно
валяюсь на диване, сочиняю
стационарный стих…
сегодня солнце жарче припекает.
пусть шумно на проспекте, я хожу
туда-сюда, довольная такая
рекордами по километражу.
не жду трамвая,
не сажусь в автобус.
была бы я картографом, то сделала бы глобус
Васильевского Острова, затем
что мне отсюда никуда не надо,
чтобы
весь мир стал этим островом для тех,
кому он дорог и любим особо…
ПОСЛЕДНЯЯ ЖЕНЩИНА ВИКИНГА
последний викинг на земле очаровал на годы
лицом суров, но взгляд игрив, щекочет борода,
и светлая копна волос спадает с плеч до пола,
и торс породистый, и мужественный вид, и кисти рук
изящны и сильны. благодарю природу
за встречу с настоящим человеком-дикарём
последний викинг на земле спокоен, добр, и нежен
приводит в дом бродячих псов и брошенных котов
но если принято решение, то – скажет, как отрежет
и лучше нам не открывать мяукающих ртов
но по утрам он подаёт банановые шейки
и принимает душ всегда перед любовным сном
последний викинг на земле берёт меня за руку
он крепко много лет держал её, теперь решил
расширить горизонт, и чтобы не болеть в разлуке,
расстаться навсегда, но обещал – в его судьбе
останусь я последней женщиной! – и клятву кровью
пустил – и расписался на земле…
ЭМАНСИПИРОВАННАЯ ПАМЯТЬ
Во времена Фиатов и кино немого
Был чище воздух. По булыжным мостовым
Ещё копыта цокали. Но молодые дамы
Уже курили.
Я вспоминаю это не для слова
Красивого, не потому что дым
От мундштука был признаком свободы.
Одним из них.
Любиться в Амстердаме,
Или в Париже страсти остужать,
Поедемте, без совести и срама.
Пока порыв не стих…
Куплю на рынке фруктов, не торгуясь,
Не выбирая, зрелых и неспелых.
Смеюсь, припоминая ваш «пардон»,
Когда в дешёвом номере отеля,
Как только я вошла, вода в посуде,
Фарфоровом старье для омовений,
Холодная, моментом закипела…
В ХАЛИЛА (ныне Сосновый Бор)
на финских землях. в замке. флюгер-петушок
показывает – дует с юга.
всё хорошо.
показывает – рыцарь скачет.
верней, летит.
вернёт улыбку и удачу, и аппетит.
прижмёт, доспехов не снимая.
имеет право!
и ты, усталая худая, начнёшь цвести.
твоя задача – не скопытиться,
пока в пути
прекрасный юноша.
теперь иди в леса
и собирай лекарственные травы.
будь терпелива. не сходи с ума.
не отдавайся лешим и друидам.
держи в узде либидо, как коня,
что рвётся на фантомную свободу.
дождись желанного, что мчится в ебеня
не для того, чтобы любить природу.
ДИКИЕ ФАНТАЗИИ
хана мне, мой эмир! увязла по уши
в глазах твоих раскосых. по траве,
примятой жеребцом, стекают соки
любви в степную почву. захлебнись
со мной на этой девственной постели
по пятницам, а впрочем, всё равно
какой ты приготовишь день недели
там, где родился ты, Узбекистан
теперь, мой Тамерлан. не забываешь
как Тохтамыша выгнал из Руси?
ведь жизнь твоя – кочевья, не упомнишь
походов всех! теперь со мной туси!
возьми в полёт, пока я – дикий воздух
дышу свободно и нужна огню.
и не бросай ни под ноги коню,
ни под своих наездников! – прильну
сама к твоим. да, я любила многих
и верной не была. Тимур, и ты
не моногамен, но теперь гореть
с тобой хочу одним желаньем! бросить
позволю лишь на свежую траву!
МЕЧТЫ О НАСТОЯЩЕМ
лампа в форме свечи, вискаря треть бутылки,
кимоно с золотыми драконами,
чтоб я так просыпалась хотя бы два раза в неделю!
как лианы друг друга тепло обвиваем в постели
с расцветающей болью в груди, будем жить, как и жили,
даже если уже не на этой земле, но ещё не на небе,
и сегодня пойдём на Смоленское кладбище!
обещал!
там оставим могиле
пустоту её злобную.
жизнь хороша
тем, что может исчезнуть в любую минуту,
но, свободно дышать –
это дар,
он даётся немногим.
так, по светлой воздушной дороге
мало кто проходил без испуга.
без тревоги.
как мы.
потому нежно любим друг друга.
