СОФИЯ ПРИВИС-НИКИТИНА. История с географией

27.07.2015

     Анна Сергеевна распрямила усталую спину, вытянула вперёд затекшие ноги и с удовольствием потянулась. Ах, как она устала от проверки контрольных работ! От этих контурных карт, неправильно и абы как разрисованных детской рукой! На этих картах протекали несуществующие реки, долины сползали в моря, а острова плескались в лужах маленьких речушек.
Дети, вообще, к её предмету относились легкомысленно и как-то необязательно. Анна Сергеевна дулась, стучала указкой по карте, но дети хихикали и посылали друг другу смайлики.
География им была до одного места. В мире так много чудесных вещей, в сравнении с которыми совершенно неважно, куда впадает Волга, и откуда набирает свою скорость быстрая Ангара.

А когда разговор заходит о полезных ископаемых, скука напрочь сводит их скулы, и они смотрят на Анну Сергеевну как бы вскользь и насквозь, как на доисторическое чучело мамонта.
А мамонту, между тем, неполных двадцать пять лет. Мамонт обижается, начинает накипать и злиться, дети это чувствуют и с удовольствием доводят её до высшей точки кипения.

Когда Анна Сергеевна, уже не владея собой, бросает на стол указку и объявляет, что — всё! Она уходит! И видеть их всех не хочет, беспробудных бесперспективных двоечников! Дрожащие руками сворачиваются карты, злобно захлопывается ноутбук, и Анна Сергеевна готова к побегу.

И начинаются уговоры, заверения в симпатиях, обещания всё выучить назубок к следующему уроку. Анна Сергеевна распаляется:

— Нет! Нет! И нет!

Дети настаивают, поднимается невообразимый шум, Анна Сергеевна теряется и уступает. Тогда дети дружно просят её почитать им что-нибудь из Ахматовой. Конечно, про любовь!

Анна Сергеевна стоит на фоне географической карты, ещё не сдёрнутой с доски и проникновенным голосом начинает:

-Звучала музыка в саду таким невыносимым горем…

Дети не любили географию, а Анну Сергеевну обожали. Особенно пятый –«а», в котором она ещё состояла и классным руководителем.

Пора домой. Надо ещё вечером разослать напоминание о родительском собрании. Аня встала, потрясла в воздухе листочками с убогими знаниями своих учеников, горестно вздохнула, засунула их в сумку и направилась к дверям. Вон из душного класса! На воздух в тенистый путь от школы к дому.

Жила Анна Сергеевна, для не учеников — просто Анечка, в уютной трёхкомнатной квартирке, всеми окнами на юг. В ту сторону, где по Анечкиному раскладу дымился Везувий. Но занимала в ней только одну комнату, но зато — в девятнадцать квадратов.

В комнате справа от Анечки жила непутёвая красавица, стюардесса международной авиалинии, Галочка с маленьким сыном.

В комнате слева — отставная балерина, бывшая прима оперного театра их города. Её до сих пор узнавали на улице, общий телефон в коридоре требовал её к себе чаще, чем молодых обитательниц квартиры. Наверное, даже чаще, чем международную Галочку.

Женщины после бурной, но не затяжной войны, дружили между собой. С Галочкой дружить было легко. А вот, чтобы дружить с танцующей Эвридикой, то есть с Бронеславой, необходимо было соблюдать три условия.

Бронеслава Яковлевна как ветеран квартиры, выдвинула эти условия сразу же, как девушки почти одновременно позвонили в квартиру и предъявили ордера на жилплощадь.

Первое: мужчин не приводить, а если приводить, то только в крайнем случае и с благословения Бронеславы.

Второе: в квартире не курить, зато спиртные напитки распивать можно.
И третье, самое главное: по очереди брать на себя обязанности по уборке мест общего пользования, ни в коем случае не включая в график уборок саму Бронеславу.

Принципиально Анну устраивало всё. Она не курила, выпивала самую малость и только в праздники. Мужчин почти не водила, а уж убрать за старухой – это святое! Она бы это сделала и без всяких условий.

Но тут нашла коса на камень со стороны легкомысленной Галочки. Та курила, где стояла, сыпала пеплом по всей квартире и ни о чём таком в направлении « кури в коридоре, шелуга!» даже и слышать не хотела.

Она лихо складывала в дулю свои наманикюренные пальчики и непозволительно близко протягивала фигуру к благородному носу балерины. Назревал скандал.

Бронеслава плакала, бежала в комнату, из комнаты в кухню и трясла грамотами и памятными вырезками из статей. Галя статьи и грамоты игнорировала, обзывала Бронеславу гербарием и пускала дым приме в лицо.

Броня бежала жаловаться Анечке. Анечка обычно выступала в этих стычках третейским судьёй. Она терпеливо выговаривала Галочке за грубость, на что та удивлялась:

-Я ей нагрубила? Не может быть! Я, вообще, крайне трепетно отношусь к пожилым людям.
И скандал, наконец, вызревал всей яркостью коммунальных разборок! Не сказать, чтобы весело, но интересно!

Так продолжалось почти полгода, пока Галя однажды прилетев из рейса, не застала Бронеславу с мужчиной! Было раннее утро, шесть часов! Кавалер, прозвучав в туалете ( в общем туалете!) Ниагарским водопадом, а выходя, наткнулся на прелестное видение в пилоточке.

Галя ошарашено прошла в свою комнату и на всякий случай закрылась на ключ. Она не могла понять, кто это? Стареющий козёл Анечки, или молодой козлик Бронеславы? Постучала по батарее молодой соседке, та ответила условным « заходи, не сплю». Галя зашла и выяснила, что это не старый козёл Анечки, а молодой козлик Бронеславы.

Когда за кавалером зарылась дверь, Галочка выпорхнула из комнаты и встала немым укором на пути Бронеславы.

— И что же это такое получается, Бронеслава Яковлевна? Я прилетаю из рейса, а на меня из туалета выпадает мужчина!_- Галя выдохнула дым в зардевшееся личико примы.

— Это же кому рассказать? У меня, между прочим, ребёнок подрастает! А тут разврат прямо в отдельно взятой квартире!

Бронеслава пыталась держаться с достоинством. Стояла с прямой как доска спиной, этакая « цирлих- манирлих»:

— Ну, во-первых, ребёнок ваш не дома, а неизвестно где, а во-вторых, ко мне что, гости не могут прийти?

-Но ваши гости гадят в туалете, который убираю я. Значит вы, Бронеслава Яковлевна, достаточно пожилая женщина, чтобы быть освобождённой от уборки квартиры, но всё-таки, недостаточно пожилая для того, чтобы отказаться принимать у себя любовников?

Бронеслава горела огнём стыда и ненависти, ссора грозила перейти в склоку, но вмешалась Анечка. Затащила обоих в свою комнату, выставила на стол бутылку подаренного ей французского коньяку «Хеннесси», и соседки тихо остывали, смакуя невиданного вкуса коньяк.

К концу бутылки никто уже и не вспоминал об утреннем происшествии, а Галя пускала в потолок густые кольца дыма.

С этого дня жить стали по-настоящему дружно. Галка курила, где хотела, к Бронеславе два раза в неделю приходил кавалер с ночёвкой. Анечка проверяла тетрадки и готовилась к урокам не в своей комнате, а на кухне — там было веселее.

Галя летала в разнообразные страны, а её сыночек уже не ходил в круглосуточный садик, а оседал во время Галочкиных полётов на антикварных диванах Бронеславы. Всё было «чики-чики».

Но иногда солнце дружбы, всё же, закатывалось за горизонт.
Когда Бронеслава бывала не в духе, она плавно превращалась из Одетты в Одиллию. ( Смотрите « Лебединое озеро» Петра Ильича Чайковского). Там, правда, Одиллия канала под Одетту, но как говорится : от перемены мест слагаемых…

В такие дни экс-прима гремела на кухне чайником, пинала соседские столики, обзывала милых её сердцу девочек неряхами, а любимицу Галочку и того похлеще.
Галочка недоумевала и очень обижалась.

Анна объясняла ей многое из мира сказок и принцесс, объяснила и это. Вообще, Аня знала так много интересного, что поражала подругу широтой своего кругозора и многоплановым познанием мира.

Галочка еле-еле заканчивала иняз и книг, кроме учебников, практически в руки не брала. У неё были такой потрясающей красоты ноги, что книги ей были ни к чему! Лишними были при таком теле и ногах книги! Но, тем ни менее, подругу слушала не дыша.

Проходило время, вернее не время, а какой-то один безумный вечер, и Бронеслава опять вставала чуть свет, чтобы испечь блинчики для Анечки, прежде чем отпустить её в школу к бандитам этим перестроечным. Так она называла детей нового времени.

С новой властью у неё были свои счёты. Хотя старая власть тоже не мёдом одним потчевала. Ей было всего-то ничего — сорок семь лет. На пенсию она вышла в тридцать восемь, хотя могла ещё танцевать своих Одетт и Жизелей.

Преподавала танец, и довольно успешно, пока не пришли эти в малиновых пиджаках, которым надо было, чтобы не только преподавала, но и ещё и давала! Бронеслава, может и осчастливила бы кого. Но кому это надо? Сорокалетняя любовница сомнительной красоты?

И получается, что ни те, ни другие не нуждались в ней. Никто не подумал о том, что она заслужила в этой жизни больше, чем комната, хоть и самая большая ( двадцать один метр), но в коммуналке!

А тут появился кавалер. Влюблённый безоговорочно. Когда он держал Броню в объятьях и согревал ладонями её сухие лопатки, та просто таяла. Опять же, кавалер был не простой, с двухкомнатной квартирой и с военной пенсией. Звал замуж, сулил. Бронеслава не спешила. Она наслаждалась свалившейся на неё любовью.

Жизнь, до встречи с Ильёй Иосифовичем её не баловала. Смолоду, гастроли, быстрые романы, которые ничего кроме пустоты в душе не оставляли. Обычно где-нибудь на выезде закручивался блистательный блиц-роман. За три — пять дней справлялись. Тут тебе и страсти берберские, и уходы, и расставание навек.

Как-то сама жизнь откладывалась на потом. А где это « потом»? Кто его видел? Вот и Броня это волшебное «потом» не увидела. Годы пролетели: ни семьи, ни детей. А тут подполковник в отставке. Вдовец. Дети выращены, пятьдесят три года — мужчина в самом акме!

На будущее, если карта ляжет так, как думается, она уже обещала написать дарственную на комнату Галочке ( за умеренное вознаграждение). Приватизация у всех была в полном порядке.

Времена настали такие, что дарственная решала все проблемы, а там, может, найдётся порядочный человек, женится на Анечке. Анечка освободит комнату, конечно, тоже за вознаграждение, и Галочка станет обладательницей, ну просто сказочной квартиры!

-И, правда! От людей стыдно, Анечка! При такой красоте и без никого! Без никакого видимого мужчины! Это же кому рассказать? Срам один! Господи, прости!

Бронеслава выдёргивала из недр просторного японского халата длинный мундштук, вставляла в него тонюсенькую пахитоску, щёлкала зажигалкой и с видимым удовольствием затягивалась. Аня тихо оседала на краешек табуретки. Оказывается, все строгие запреты ничто — дым, которым теперь уже в лицо Анечке кадила Броня.

Теперь можно всё: пить, курить, водить мужчин, а также выходить замуж и убираться на мужнину территорию. Ловко устроились эти две новоявленные подружки! Учитывая то, что Галочка была раньше только её, Анечкиной подружкой, становилось обидно и сиротливо.

Между тем, Галочка не была избалована судьбой. Первый её брак только с натяжкой можно было назвать неудачным. Это был брак просто нелепый и изматывающий душу. Галя вышла за одноклассника, дурака набитого.
К тому времени, когда в её животе уже нахально бил ножкой мальчуган, брак полностью развалился. Приходила мама, предупреждала, чтобы Галочка на неё не рассчитывала.

Молодящаяся мамаша Галочки находилась в процессе перманентного развода с мужем, отчимом Галочки. Грядущим внуком заниматься ей было некогда.

И почему в доме такой бардак? Чем Галочка занимается в свободное от полётов время? Она плохая жена, не говоря, что дочь плохая, ещё и сестра для старшего брата не из лучших. По всему видать, и матерью Галочка будет никудышней.
Эти несправедливые обвинения просто культивировались в семье, и скоро ярлык плохой жены приклеился к Галочке намертво.

А Галочка тем временем закрутила лихой роман с лётчиком. Получается, служебный роман. Лётчик был как из кино. Красавец, блондин, но женатый. Говорил, что жену не любит, а любит Галочку, у него обстоятельства, конечно, но Галочка умная, она всё поймёт. За то потом, они с ней вместе по жизни и всё в таком духе. Он оборачивал её в слова, как розы оборачивают в целлофан: трепетно и аккуратно, чтобы не замёрзли.

Все его слова про любовь и про их будущее звучали для Галочки, как Песнь Песней. Она так и думала, что « прямщас» он понесётся разводиться с постылой женой, и наступит её, Галочкино время царствования в душе киношного пилота.

Как бы ни так! Но он отсыпался на Галочкиной мраморной груди, утром бросал на прощанье: « Я позвоню!» И — тишина. Потом возникал как бы из ниоткуда, и всё шло по новому кругу: » Люблю, куплю, улетим…»

Тайм аут в романе был дан ей лётчиком только на время декретного отпуска по уходу за ребёнком. Когда же Галочка вернулась к небесной своей профессии, роман продолжился с новой силой, набирая обороты.

Галочка тонула в своей бесперспективной любви, мама не вылезала из артистически исполняемых инфарктов, муж недоумевал. Куда она, эта дура бежит от своего счастья? Но нельзя насильно сделать человека счастливым, он же пытался её осчастливить, переламывая через колено.

Галю стыдили, а она билась в лихоманке своей любви и слышать никого и ничего не хотела и не могла!

Галочка подала на развод. Она уже привыкла к своему ярлыку: плохая мать, плохая жена, плохая дочь и подруга тоже из рук вон, плохая, а сестра так, впрямь, никудышняя.

Она существовала и билась в тенетах своей неправильной любви в статусе, которым наделили её родственники и подруги.

Но как только родственников и подруг клевал в задницу жареный петух, они пунктиром тянулись к ней. Хотя всем им надо было в другую сторону. Но обплакав и обкурив её маленькую кухоньку, они, выйдя от неё, шли в нужную сторону, как будто получили от «плохой» направление.

Подруга к гинекологу, мама к адвокату, а братик прямиком к наркологу. А она оставалась одна с сыночком, и с мужем — дураком. Без никого, в статусе плохой матери, которого никто не отменял, и убирала до поздней ночи свою квартиру от оставленного гостями печального срача.

Галочка начала беспардонно врать. В узор её лжи были вплетены друзья, коллеги и даже рабочий график полётов и много чего ещё интересного! Галочка заметала следы.

С разводом решила повременить. С любовью неизвестно, что ещё нарисуется, а Вадим здесь, рядом и всегда к её услугам! И это странное поведение с её стороны, учитывая то, как она стойко и честно ненавидела своего мужа, законопаченного в своём собственном « я», как муха в янтаре. В самом воздухе их семьи осязалась взвесь ненависти и пресыщения.

И вот два года назад с мужем она всё же развелась, честно разделив жилую площадь и, волею судеб оказалась в одной из комнат их квартиры. Сразу после развода и лётчик растаял в небесной дали, как след от реактивного самолёта. Странно, но Галочка не убивалась особо. Ей было хорошо и уютно одной с сыном, с двумя новыми подружками-соседками.

Вражда с Броней, сказочным образом трансформировалась в любовь до гроба. Галочка научилась прямо и отчётливо держать спину, а Броня эффектно размахивать мундштуком перед носом слушателя.

Главной задачей Брони и Ильи Иосифовича, было удачно выдать замуж Галочку и Анечку. Галочку оставить при квартире, а Анечку вынести за скобки, но удачно вынести. И в этом не было никакого предубеждения против Анечки. Были житейская мудрость и опыт.

Поскольку Галочка- невеста с довеском, то и приданое у неё должно быть соответственное. Но, Анечка! Это же чудо что за девушка! Высшее образование, приятная наружность. За такую необыкновенную девушку не мешало бы ещё и приплатить!

Необыкновенная девушка сидела в комнате и оформляла электронный дневник. В электронный дневник двоек Анечка не ставила никогда. Рисовала точку. Предупреждала. Паче чаяния, точка обращала на себя внимание, и её балбесы к концу четверти обязательно подтягивались.

Сегодня она ещё рассылала приглашения на родительское собрание. Собрание это было «ноу-хау» Анечки. Она решила собрать учеников и родителей вместе, чтобы поговорить по душам не за спинами детей, а так сказать, в семейной обстановке. До неё в школе этого не делал никто. Мероприятие рискованное, о чём неоднозначно её и предупредила директриса.

Анечка волновалась. Вышла на кухню приготовить себе чаю. Там хлопотал у плиты Бронькин Илья. Готовил что-то немыслимое и очень грузинское. Запахи расстилались божественные. Готовить Илья любил. Но поговорить за жизнь любил ещё больше, чем готовить. Причём, и слушателем был отменным, что среди любителей поговорить встречается редко. И вот сейчас, узрев Анечку, Илья Иосифович сразу затараторил:

— Анечка! Я вас умоляю: не перепивайтесь чаем! Буквально через двадцать минут я жду вас с Галочкой к нам в гости. Мы с Броней будем вас угощать!

Илья напомнил ей, что сегодня ровно год, как он встретил свою Броню. И по этому поводу вся их квартира будет сегодня пить вино и есть неземные яства. Анечка смешалась.

Она ничего не имела против Ильи Иосифовича. Но старалась реже с ним сталкиваться. У Ильи был один маленький, но очень досадный недостаток. Он невнимательно застёгивал брюки. И ширинка то подмигивала незастёгнутой пуговкой, а то и вовсе из неё кокетливо выглядывал уголок рубашки. Аню это крайне смущало.

Но надо было идти, чтобы не обидеть Бронеславу. Аня решила зайти за Галочкой и Славиком.

Из Галочкиной комнаты не доносилось ни звука. Анечка интеллигентно постучала — тишина. Посомневавшись самую малость, Аня зашла в комнату. На диване в обнимку спали Галя и маленький Славик.

На столе лежала книга » Воры и проститутки», из чего вытекало, что Галочка прислушалась к совету подруги и потянулась к прекрасному. Анечка открыла книгу и через три минуты невнимательного проникновения в материал, поняла, что книгу необходимо незамедлительно сжечь.

Что-что, а понимать и видеть хорошую литературу Аня умела. Она ещё в студенческие годы совершала набеги в Питер, тогдашний Ленинград, в знаменитый «Дом книги», в бесчисленные букинистические на Невском. Главной целью поездок было « поохотиться на редких книг и изданий», попасть в « Эрмитаж», вечером прошвырнуться по Невскому и окончательно приземлиться в « Севере».

Анечка тяжело и безнадёжно вздохнула.

— Вставай, Галя, мы с тобой приглашены в гости к Броне и Илюше. У них сегодня годовщина любви! Собирайтесь, пойдём вместе. Да! И что ты читаешь, Галя? Это же уму непостижимо: « Воры и проститутки»! Я тут пролистала — это же образец того, что читать не надо!

— Тебя не поймёшь, Анька! То ты кричишь, что я тёмная и не читаю. То — это читай! Это не читай! Мне же надо самообразовываться!

— Но не таким же варварским методом! Есть прекрасная литература. Почему именно «Воры и проститутки»? Причём, в таком жалком изложении. Одевайтесь, заходите за мной. Я тебе подыщу что-нибудь удобоваримое для чтения. Кстати, как одеваемся? Наряжаемся или где?

— Наряжаемся!- счастливо засмеялась Галочка.

Вечер в компании Брони и Ильи Иосифовича прошёл упоительно. Броня была неотразима. Королева Елизавета — не меньше! Тонкие запястья трепетных и нервных рук, лицо с выразительной мимикой. Не такая она уж и древняя, эта Броня!

И как-то сразу поверилось в рассказы самой Брони о том, что в младые свои годы она так умела взглянуть на мужчин, что они валились ей в ноги подстреленными рябчиками.

Дресс-код Броня соблюдала строго. Могла из кухни сразу пропутешествовать на приём в любое посольство мира. И там блистать и соответствовать! Славик называл Бронеславу по домашнему, просто и незатейливо: Броня! и » ты». Все были счастливы.

Илья Иосифович произносил тосты, выглядел под стать Броне, феерически. В красивом кашемировом джемпере и в джинсах. Было интересно: какие взаимоотношения у Ильи с джинсами? Аня незаметно скашивала глаз в район гульфика распорядителя праздника. С джинсами всё было в полном порядке. Змейка ширинки остановлена ровно на половине пути.

В разгар веселья Броня принялась выпытывать у Анечки про её творческие планы на будущее.

Бронеслава надыбала уже давно: что-то там Анечка кропает на своём » Ундервунде»( так Броня называла компьютер).Она тихонько подползала к Анечке из-за спины. Но Анечка тоже не лыком шита! Ни разу Броне не удалось прочитать ничего, кроме слов рамочке «Сохранить изменения?» и трёх табличек: «Да»,»Нет», » Отмена». И всё исчезало, как и не было вовсе.

-Напрасно ты запираешься, деточка! Броня очень- таки может быть тебе полезной. У меня есть кое-какие связи в литературных кругах, и я могла бы…

— Не стоит об этом говорить, Бронеслава Яковлевна! Ничего интересного. Так, графоманские всполохи!

Аня не любила говорить на эту тему. Это было её и только её. Но почему-то именно в подпитии, все кто знал о её несмелых пробах пера, обещали всевозможное содействие и авторитетную поддержку.

Поначалу Аня ловилась на эту приманку и даже сторожила у телефона обещанные звонки, но скоро поняла, что все эти обещания, лишь дань вежливости и проявление заинтересованности на один конкретный вечер.

Люди вообще неохотно верят в талант человека, находящегося от них на расстоянии вытянутой руки. Анечка точно знала про себя, что и умна, и талантлива, но вот внешность: легкомысленный курносый носик, полная доступность в общении и эта просто неприличная её смешливость смазывали интеллект с лица напрочь.

В гении проходили дамы с демоническим взглядом и склонностью к истерикам, а в Анечкино дарование верилось как-то условно: ну, случайно, ну написала хороший рассказ, а что дальше?
Страсти по славе уже не крутили ей по ночам мозг, не выворачивали душу. Сочиняя свои нехитрые рассказики, она просто отдыхала душой и разговаривала с лучшей частью себя. Этого ей было достаточно. Пока достаточно.

Разошлись далеко за полночь. Но Анечка даже была рада. Не было времени для волнений. Не надо всю ночь ворочаться и думать о том, как пройдёт собрание. Сейчас в душ и спать!

Но уснуть Ане долго не удавалось. Она передумала, казалось, все свои горестные думы. Вспомнился неудачный короткий брак.

Выходила замуж Аня по любви. На мужа смотрела, распахнувши рот. Родители обеспечили молодых жильём. Весь свадебный антураж, а главное- атмосфера вокруг этой красивой пары говорили о том, что брак обещает быть счастливым и прочным. И жених с невестой так же думали.

Но, не прошло и полугода, как молодые начали открывать друг в друге, кроме островков удовольствия, проплешины тяжёлых и не всегда приятных привычек. Ну а пробелы в образовании любимого Анечку сводили с ума.

Анечка начала хандрить, пыталась объяснить мужу, что у неё болит душа, у неё смятения и всяческие метания. В тонких материях муж разбирался плохо, можно сказать, совсем не разбирался. И то, что у его жены болит душа, это было непонятно совсем. Ну, нога болит, рука! На худой конец-голова. Но душа?

Кто её видел, душу эту? И где она находится?
А Анечка гасла и не протягивала уже к нему свои трепетные руки. Здесь бы мужу призадуматься самое время, но сердце ему ничего не простучало, и он делал промах за промахом.

С профессией тоже не попала в яблочко. Мечтала поступить во ВГИК, стать хорошим сценаристом, но мама отсоветовала, и Аня, враз испугавшись маминых прогнозов, поступила в педагогический.

Стала преподавателем ненавистной ей географии, но не озлобилась, а как могла, украшала своим оптимизмом и жизнелюбием школьные уроки. А в душе бушевали Ахматова и Пастернак, водил по тёмным аллеям Бунин и взрывал мозг Булгаков.

Ровно в три часа дня Анна Сергеевна открыла классное собрание, которое должно было обозначить собой новую веху в истории педагогического образования их школы. Это в лучшем случае, а в худшем, Анечка, видимо, приобретала полную свободу от классного руководства, а может и от мук преподавательской карьеры вообще.

Волнение сконцентрировалось в кончиках дрожащих пальцев, и в несколько осевшем голосе. А в основном, выглядела Анечка представительно и внушала доверие.

Бухая стульями, расселись родители и дети, буквально друг у друга на головах. Проблемы обсуждались темпераментно, но с соблюдением некоторой субординации. Анечка давала высказаться своим подопечным, внимательно слушала родителей и как-то ненавязчиво, но твёрдо вела всё к общему знаменателю на благо школы и их конкретного класса. Всё шло великолепно. Без сучка и задоринки.

Расслабленные дети, доброжелательные взрослые. Анина душа ликовала.

— А теперь, дорогие мои друзья, я хотела бы услышать лично ваши пожелания по укреплению дисциплины нашего класса. К сожалению, мы в этом смысле, не самый передовой класс!

И тут, Анечка поняла, что пришла её погибель. С предпоследней парты, извиваясь всем телом и подпрыгивая, тряс поднятой вверх рукой неугомонный Гунзер. Это было концом всему!

Рыжий, в медь Гунзер прекрасно сочетал в себе две ипостаси: забияки и ябедника. Сегодня он был в своей стихии. Сегодня был его звёздный час! Он в отчаянии тряс согнутой в локте рукой, приговаривая:

— У нас Танька Филимонова постоянно списывает! И все ей дают списывать! А вот ещё что я вам расскажу…

Анна Сергеевна пребывала в тихой панике. Долгожданное, новаторское собрание родителей вместе с их чадами грозило превратиться в дешёвый фарс. Гунзер успевал раздавать подзатыльники, рвать косички и тут же выстреливал новой ябедой:

— А Володя зимой в девочек снежками бросал, и ещё я вам расскажу про него…
Аня замерла, понимая, что Гунзер сейчас расскажет о случае курения того же Володи в туалете. Тогда Аня серьёзно поговорила с белобрысым Вовкой и никому ничего не рассказала, а должна была доложить, взять на заметку.

И тут раздался спасительный голос мамы Саши Гунзера:

— А ты про себя расскажи, Саша! Про себя!

На мгновение рыжий Гунзер опешил, но быстро оправился и с геройским вызовом выдохнул:

-А я и про себя скажу! Скажу! Он и в меня тоже бросал!

Весь класс, включая родителей, сотрясло в гомерическом хохоте!
Быстрая на смех Анна Сергеевна с великим трудом взяла себя в руки, но последняя преграда отчуждения была смыта общим смехом, спасительным чувством юмора родителей и немой благодарностью детей.

Анна Сергеевна умудрилась рассказать обо всех проблемах класса, не предав ни одного из своих подопечных. Все у неё были хорошие и перспективные, ну если только самую малость подтянуть физику, аккуратнее быть в выполнении домашних заданий.

Со стороны родителей образовались даже чёткие обещания по летнему ремонту класса. Это уже было полной и безоговорочной победой Анны Сергеевны. Путь от школы к дому был триумфальным.

А дома новость. Да ещё и какая!

Влюблённая Броня давно чувствовала недомогание. Все эти женские штучки- дрючки она связывала в своём воображении с подкрадывающимся климаксом. Поскольку слово « климакс» ассоциировалось в её затуманенных любовью мозгах со старостью, то Илюше об этих её болячках знать было не положено.

Когда стало совсем невмоготу, побрела к гинекологу. От врача вышла в ошарашенном состоянии полнейшего счастья. С ней приключилось чудо, и она оказалась беременна впервые за свои сорок восемь бесперспективных лет. От растерянности Броня позвонила старинной подруге и на всех парусах понеслась к ней.

Подруга была ещё из тех, давних и грешных времён. А Броня, на минуточку, забыла, что та ещё по совместительству змеюка подколодная. Приняла подколодная её сообщение сразу в штыки.

— Ты ополоумела что ли, Бронька? Куда тебе рожать? И кто отец? Престарелый ловелас! Он же сбежит от тебя при первом же намёке на ребёнка. Ты думаешь, он бы себе помоложе не нашёл? Он тебя выбрал, как самую безопасную! Ну не за красоту же твою, действительно, он за тобой пошёл? Ты сама-то понимаешь?

— Он очень любит меня, Светочка! Это ты напрасно. Он рад будет…

— Как же! Рад! Ты в зеркало на себя давно смотрела, молодица ты наша?

Светочку передергивало то ли от ненависти и злобы, то ли от отвращения. Про зависть Броня подумала позже, когда морально уничтоженная выкатилась из квартиры подружки подколодной. Бронеслава уже поняла, что совершила ошибку, прибежав к подруге молодости через сто лет, да ещё с таким известием.

Всю молодость она прожила в обнимку с женской завистью. И в свои почти пятьдесят очень удивлялась, что зависть стареет гораздо медленнее, чем сами люди, в частности, женщины. Зависть капала из них, как кровь из тел агнецов-закланников. Она не иссякала и алела на их дряблых сморщенных щёчках. А она, свежевлюблённая дурочка, ничего этого не замечала.

Подруга очень постарела за те годы, что они не виделись. Глаза как будто выцвели, рот лёг на лицо скорбной подковкой, и в сочетании с жабо из шейных складок, она, уже была никакой никому не конкурент. А тут Броня вся на винте с молодёжной проблемой. Вот ту и скрючило в рогожку.

Броня бежала домой знакомыми улочками, проклиная себя за этот глупый визит через сто лет после молодости и совместных гулянок. Кто ей эта Светка? Тьфу на палочке! Куда понеслась, когда у неё есть искренняя и любящая Галочка, рассудительная Анечка? Куда побежала, дура старая ошалевшая? Броня на всех парах летела к дому.

На кухне Галочка перебирала холодец. Что-что, а готовить Галочка умела.
Броня ошарашила её новостью прямо с порога. Галина застыла с разливной ложкой в руке. Началось что-то несусветное.

На крики и слёзы из комнаты выбежала Анечка. Смысл случившегося в неё входил, но не доходил. Мозг отказывался работать в направлении: у нас будет ребёнок.

Когда до Анечки всё же дошло, что произошло, началась безудержная вакханалия чувств. Удивление, радость, испуг! Говорили все разом, друг друга не слушая, а просто выплёскивая эмоции. Когда всё утихло, стали звонить Илье. Позвонили и сообщили, что дома ЧП, срочно приезжай!

Прилетел Илья с другого конца города в течение сорока минут. Видать, на такси. Ему тоже долго пришлось объяснять, что он из статуса дедушки шагнул в папы. Реакция была бурной и яркой. Целовались все. К вечеру собрали стол. Ели, пили, пели, прославляли Броню.

И посредине всего этого празднества Аня вспомнила, что сегодня должна была обедать у мамы. Пятница- это святое. Обед у мамы можно было пропустить только в случае чрезвычайном, как то: собственная внезапная кончина. А тут не пришла и даже не позвонила. Аня тихонько пробралась в коридор к общему телефону и с замирающим сердцем набрала мамин номер.

Мама ответила голосом снежной королевы. Её « да, я вас слушаю» ничего хорошего Ане не сулило. Пошли долгие и нудные выяснения отношений, настроение упало резко и безвозвратно.

Ну почему у неё такая мама? Хорошая, если смотреть на неё с точки зрения учебника по педагогике. И совершенно не годящаяся для души и простых тёплых отношений. Сегодня мама откровенно хамила и разговаривала с дочкой менторским тоном.

Вообще, сколько Анечка себя помнила, мама ей всегда была недовольна. После школьных концертов заявляла, что Аня слишком громко пела, выделялась из хора, а этого делать нельзя. Когда читала стихи, то слишком тихо, неслышно было из зала. И этого нельзя. Надо быть со всеми в упряжке, но не выбиваться.

Мама была из тех, набивших оскомину благополучных дам, которые всё знали про жизнь и всегда и во всём были правы. Они вынимали из своих сундуков нафталиновые норковые шубы, к ним шляпки » таблеточку» или, на крайняк, » кубаночку», выходили в свет и вели себя соответственно пушкинской столбовой дворянке.

И вот они стояли в своих шубах в пол и махали в такт словам наманикюренным пальчиком, обосновывая свои нотации фразой: «Я старше и мудрее вас!».
Насчёт мудрее было, ой как спорно!

Аня вообще, давно пришла к выводу, что мудрость даётся человеку в дар от Бога. Как красота или талант. И если этого нет, так ни за какие деньги и не укупишь. Никакое высшее образование и никакие самые-рассамые умные книги здесь не помогут.

Аня ни в коей мере не была мракобесом! Нет! Образование необходимо. Без книг
жить неинтересно, но… Без простой человеческой мудрости всё это не даёт всходов, пропадает втуне.

И человек может прожить вполне достойную жизнь, тихо сойти в могилу на склоне лет, провожаемый скорбящими и любящими родственниками, так и не поняв, почему нельзя читать чужие письма, и почему надо стучать в чужую дверь, даже если она чуть приоткрыта. Для него тайна сия так и останется за семью печатями.

Молодость беззащитна от хамства и несправедливости отсутствием опыта и полной неожиданностью приговоров моралистов. Их слова бьют тебя рогаткой сотворённой из двух жестоких пальцев — указательного и безымянного прямо в печень. А ты растерян и нем. Нет ни опыта, ни бойцовской готовности моментально отреагировать и защитить себя.

И полжизни, пока не набьёшь шишек и не наберёшься опыта и жестокости, ползаешь по земле полураздавленным тараканом, с душой изверченной, как будто хромой чёрт копытом намешал.

Но маму Аня любила. Любила со всеми мамиными глупыми тезисами и невыносимыми амбициями. Судорожно вздохнув, Аня аккуратно положила трубочку на рычаг, решив маме, против обыкновения, не перезванивать и поплелась продолжать посиделки в Бронину комнату.

В одиннадцать вечера, когда Аня с Галочкой мыли на кухне посуду, в тишину врезалась трель телефонного звонка. Звонила мама! И приглашала Анечку завтра на обед, даря тем самым ей прощение. Настроение взметнулось вверх бешеной ртутью.

Но мама была бы не мама, если бы Ане всё так гладко сошло с рук. Всё не могло окончиться лишь приглашением на обед — типа: вернись я всё прощу!
Мама обладала замечательной способностью отравлять людям жизнь по мелочам (и не только).

Анечка всегда, уже будучи замужем, выкраивала время, чтобы забежать к ней на чашечку кофе, расслабиться поболтать, потом успеть в магазин и по делам. Прийти домой вовремя и уже после всего втянуться в рутину семейной жизни.

И вот она договаривалась с ней по телефону о встрече и уже била ножкой в нетерпении, как вдруг выяснялось, что по дороге хорошо бы Анечка купила сливок, хлеба, корм для кота и какой-нибудь ещё пустячок. У Ани падала душа, её зовут, приглашают даже, но не хотят, ну никак не хотят, чтобы шла она порожняком!

Анечке приходилось грузиться уже перед долгожданным свиданием. Брать заказанные мамой продукты, брать для себя (не стоять же в очереди по второму кругу)! Потом с полными сетками тащиться в гости, там выгружаться по списку и со своим барахлом тащиться обратно.

То есть ни летящей тебе походки, хотя бы в один конец, ничего, что могло бы намекнуть, на праздную свободную и элегантную в своей неторопливости женщину. Но это ещё был не конец.

Когда Анечка, уходила и стояла уже в дверях, мама подавала ей конвертик и просила по дороге (ну разве это трудно?) бросить письмо в почтовый ящик. Только, пожалуйста, не забудь! Это очень, ну просто очень важно! И Аня летела, помнила про письмо до самой остановки, но приезжал её автобус, и она пулей пролетала мимо почтового ящика.

Дома на неё сразу наваливались обязанности: стирка, готовка. А вечером, уже буквально падая с ног от усталости, она натыкалась на белый конверт. Сердце подскакивало за грудиной как бешеное и — всё!

Остаток вечера, который можно было поваляться на диване с книгой, изредка поглядывая в телевизор, был окончательно испорчен. Голова была забита только тем, что завтра с утра надо бежать опускать важное письмо. И не дай Бог забыть!

Вот и в это субботнее утро раздался звонок. Мама просила по дороге захватить сыра с плесенью ( грамм триста – не больше) и пару пакетов сливок. Да! Сахар! И можно ещё порошок стиральный, большую пачку. Пожалуй, всё. Жду!

Этот порошок лишил Аню последней надежды на элегантность, и она отправилась в комнату, выпрыгнула из сногсшибательного яркого сарафана и влезла в унылые джинсы и футболку. Что и говорить? Умела мама испортить настроение.

Но рулетка удачи уже была запущена судьбой, и обед у мамы прошёл в тёплой дружественной обстановке. У дверей мама не впихивала в руки спешные депеши, а, напротив, подала аккуратный конвертик, и словами (ну это же мама!):

— Купи себе что-нибудь приличное. Лето на носу. Может сарафанчик какой-нибудь весёленький, туфельки. А то ходишь в джинсах и футболке этой мерзкой. А ты ведь у меня красавица!

И мама потрепала Аню рукой по пшеничным волосам.
Ну и потрепала? И что здесь такого? Но Аня, Анечка- то знала что здесь такого. Это мамина рука ей говорила: « Я люблю тебя, Анечка! Я люблю тебя, доченька!»

А у доченьки, между тем, состоялся разговор в кабинете директора. После феерически проведенного классного собрания Анна Сергеевна взлетела в рейтинге школы в самое поднебесье. И Алла Захаровна, то бишь, директор, решила использовать Анечкин потенциал на благо школы.

— Анна Сергеевна! Я хочу сделать вам хорошее предложение. Вот вы у нас заняты только двадцать пять часов в неделю. Это неправильно.

— Но у меня же ещё классное руководство, Алла Захаровна!- Аня почуяла подвох.

— Ай, бросьте, Анечка! Классное руководство не занимает так уж много сил с вашим талантом общения с подростками. Вам нужно отрабатывать сорок часов в неделю. География не в силах их заполнить. Я хочу послать вас на краткосрочные курсы повышения квалификации.

Школьная программа постоянно совершенствуется. Мы идём вперёд семимильным шагами, оборудование в классах у нас первоклассное. А вы, Анна Сергеевеа, остаётесь как-то в стороне от всех этих новшеств.
У нас нет преподавателя по человковедению. Вы быстро разберётесь, конечно, справитесь, и после каникул, в сентябре я вас поставлю в график.
На душе заскребли кошки. Домой Аня возвращалась в полной растерянности. Что это за человековедение такое? Анатомия? Психология? Нравственный аспект? Душа стонала, а разум требовал ответа. И что может изменить в укладе их школы этот предмет? Ведь годами, несмотря ни на какие компьютеры, айпады и прочее, само зерно педагогики оставалось прежним. Уборщица выгоняла из туалета мальчишек » шваброй по спине».

Дома Броня собирала необходимые вещи для переезда на территорию Ильи. Они уже подали заявление в ЗАГС, и ребёнок обещал родиться законнорожденным. Броня порхала бабочкой, трещала без умолку, мешая Ане сосредоточиться на главном.

Когда дверь за Броней и Ильёй захлопнулась, Аня присела к компьютеру. Понадобились не более полутора часов, чтобы Анечка поняла, что не будет заниматься этим шаманским человековедением ни за что и никогда.

Бездарный учебник, непродуманные, ничем не аргументированные вопросы и ответы. Всё скучно, халтурно и никому не нужно. Она не понимала, кому понадобилось так раздробить морально-этические и философские проблемы человека на неграмотно составленные вопросы и ничем не аргументированные, надуманные ответы.

Для того, чтобы это понять не надо было быть семи пядей во лбу. Вывод был прост: учебник составлял лентяй и бездельник.

Аня решила спокойно прожить долгожданное лето, а в сентябре отказаться от курсов, а там как сложится! Уж такую работу она найдёт всегда. Жалко расставаться с ребятишками, но ещё не факт, что Алла Захаровна выставит её за дверь.

Вечером вернулись Броня с Ильёй, пригласили Анечку на чай. Окончательно к Илюше Бронислава ещё не переехала, а бродила от дома к дому. Аня подозревала, что Броне нравятся эти путешествия с обозначением двух своих пространств. Скорее уже родила бы что ли! Утихомирилась бы у своего Илюши, и с концами.

Галя была в рейсе, Славка у бабушки. Такое случалось редко, но всё же, иногда бабушка на пару дней Славика брала к себе.

За столом Илья долго прокашливался, а потом приступил к главному, к тому зачем Анечка и была приглашена.

Оказывается, у Ильи припасён для Анечки очень выгодный жених. С квартирой, с машиной и очень хлебной работой. Сева, так зовут племянника, компьютерщик от Бога. Ему неполных тридцать лет, воспитан как лорд, красавец необычайный. Женат не был никогда.

— Что-то я не совсем вас понимаю, Илья Иосифович! Если он такой сказочный принц, так что же ищет невесту таким варварским методом? Перед ним интернет как на ладони! —
-Сейчас вообще, куда ни плюнь — в программиста попадёшь! Причём, если программист, то обязательно гениальный, от Бога! А сам компьютер и интернет этот от кого? Неужели тоже подарок с небес? Как-то больше интернет тянет в сторону лукавого. Да такой красавец! Душка! Что ж он невесту себе сам не в состоянии найти?

— Анечка! Не горячись. Дело в том, что Сева очень стеснительный мальчик. Он не знает, что я хочу вас ознакомить. Он такой ранимый, даже я бы сказал: несовременный молодой мужчина. С трепетным отношением к женщинам.

-Господи! А я — то думала, что таких мужчин уже нет. Вымерли! А тут такой кусок золота и за что это мне? Галочка что ли замуж собралась, и вам надо меня с рук сбыть?
Тут вмешалась Броня:

— Причём тут Галочка? Да, у Гали там наклёвывается на личном фронте… но дело не в этом. Мы же за тебя болеем. Молодая, умница. При такой внешности, а всё одна и одна… Время летит быстро, Анечка. — Броня намекала на закатный девичий возраст Анечки.

-В субботу мы даём обед. Будут только свои: Илюша, я, ты, Галочка , Славик и Сева. Присмотрись. Он хороший мальчик, но у него есть одна проблема…
« Начинается!»- подумала с обидой Аня. Нагло хотят сбыть её с рук, чтобы Галке устроить рай при жизни и норовят подсунуть ей, Ане, какое-нибудь проблемное говно! Ну что за люди?

— Ну и что это за маленький недостаток у моего гипотетического суженого?- наклонилась Анечка к Броне со змеиной улыбкой на устах.

— Видишь ли, Аня! — прокашлялся Илья. – У Севочки проблемы с алкоголем. То есть иногда он бывает подвержен… ну ты меня понимаешь…

— Ничего я не понимаю!- тоном базарной торговки пробасила Аня.- Зачем мне алкаш? Вот уж воистину: на тоби, Боже, шо мени не гоже! Ну, спасибо вам, дорогие мои!

— Ты всё не так поняла, Анечка! Севу спасать надо. И он того стоит! Он замечательный, просто легкоранимый и не приспособленный к этой жизни человек. Он тебя на руках носить будет. Ты только ему помоги. А он тебе обязательно понравится! Вот увидишь!

Броня пыталась за неё цепляться, в смысле удержать. Сначала она подумала, что Анечка надулась не серьёзно, для «блезиру», но приглядевшись, увидела, что лицо Анечки на глазах линяет в лиловый цвет штор, и засуетилась.
Но Анечка уже закипела обидой и разочарованием.

— Надеюсь, не увижу!- Анечка поблагодарила за чудесный вечер и отправилась горевать в свою комнату.

Душа плавала в обиде и смятении. Анечка бухнулась на диван, схватила пульт и включила телевизор. Надо было как-то придушить обиду. На экране двое неистово любили друг друга. « Американцы!»- догадалась Анечка.

Она физически не могла смотреть американские фильмы, особенно когда дело доходило до постельных сцен. Агрессивные женщины, циничные мужчины. Актёры занимались любовью в плену какой-то необъяснимой, не поддающейся никакой критике злобы. Как будто мстили друг другу, и не уставали мстить и буквально глумиться над собой, затягивая акт любви в область фантастического неправдоподобия.

Пощёлкав пультом, Анечка побродила по комнате, зачем-то переоделась в сарафан и ушла из квартиры, хлопнув дверью, чего Броня категорически не переносила. Это было Аничкиным «алаверды» за Севу, которого она уже заочно ненавидела.

Во вторник из очередного рейса вернулась изменившаяся до неузнаваемости Галина. Волосы убраны с шеи, приподняты на затылке. Чёткая линия шеи и плеч. Красавица! Изящная и необыкновенная.

Кого-то она Ане напоминала, но вот на ум никак не шло: кого? Поначалу Анечкина обида отбрасывала лёгкую тень на подругу, но не долго. Пошла распаковка чемоданов, на Аню выпрыгнул круглый браслетик, посыпалось монисто, и обиде пришлось отступить.

В жизни подруги, действительно, произошли счастливые изменения. Месяц назад на Алтае, в городе Бийске была нелётная погода. Вся группа сидела в местном кафе. Там Галя познакомилась с интересным парнем, и у них всё завертелось. Сейчас он срочно продаёт квартиру в Бийске, маленький домик на реке Катунь и уже в июне приедет к ней, чтобы остаться насовсем.

-Как-то быстро у вас всё сложилось. И потом, Галя! Домик в Бийске — это не бунгало в Майями. Ты с этого дома миллионершей не станешь. И что ты о нём знаешь? Я имею ввиду не домик, а жениха твоего скороспелого? И что же ты мне раньше не рассказала?

— Ну как-то робела что ли. Я Броне рассказала, а она говорит: «Молчи пока». Я и молчала.

— Ясно!- коротко бросила Аня. Ну, с Броней всё, действительно ясно, карга старая! Я ей устрою сватовство! Она у меня ещё слезами умоется. Даром что на сносях!

А с Галочкой произошли прекрасные превращения: осанка, поворот головы. Королева!

В Аниной голове толкались смутные догадки.

— Галочка! А что ты сейчас читаешь?

— «Сагу о Форсайтах» Голсуорси. Ты же мне сама дала!

Вот оно откуда? Ирэн Форсайт! Чистая Ирэн — ни дать, ни взять! Вот откуда эта причёска, открывающая шею и плечи, это буйство волос приподнятых вверх. Ай да Галя! А ведь похожа и впрямь похожа. Браво, Галочка! И откуда что взялось? Осанка, взгляд то горделивый, то испуганный и загнанный. Вот что может сделать с человеком хорошая литература!

В субботу собирались всей квартирой к Илюше. Броня суетилась больше всех, раздавала советы, подлизывалась к Анечке, хлопотала лицом, но безуспешно. Анечка оставалась холодной и безучастной.

Но знакомство с Севой, тем, ни менее состоялось. Сказать, что Сева был симпатичный то же самое что промолчать. Сева был привлекателен вдоль и поперёк. Симпатия лезла из него, как тесто из квашни, и лицо он носил весёлое и доброжелательное.

Аня этому не только не обрадовалась, а как-то даже возмутилась. В её представлении мужчина, которому она намеревалась сегодня же, здесь же дать решительный «отворот-поворот», не имел право на такую блистательную внешность.

Можно было бы не обращать внимания на потенциального жениха, но куда деть фактор личного обаяния? Глаза прикроешь, но уши? Он сыпал остротами, знал все новости. Причём, подносил их слушателю с забавными и точными выводами. В нём гуляли, как сквозняк, острый ум и не заштампованное мышление.

Аня прилегла на шампанское. Конец вечера смазал мудрую Анечкину режиссуру мести, и она приняла предложение Севы посмотреть его квартиру, в смысле послушать хорошую музыку в хорошей дружеской обстановке.

Заказали такси, захватили Броню и Галочку с сыном, довезли их до дома и двинулись в центр города. Севино убежище было именно в центре города, в одном из аппендиксов, ведущих от центральной улицы в тишину парков и аллей.
Новострой был дорогой, можно сказать, фешенебельный был новострой. Не каждому по карману.
По идеально выложенным дорожкам подъезжали к башням блестящие, игрушечные в своей безукоризненности, машинки, шлагбаумы открывались и закрывались.

Начальником одного из многочисленных шлагбаумов был холёный чистенький старичок лет шестидесяти. Вежливый, скорый на комплименты дамам, корректно-сдержанный в общении с мужчинами. И откровенно хамоватый с заезжими, если, по его разумению, те не имели право на пребывание и даже гостевание в этом сказочном эдеме. Но Анечку принял благосклонно.

Если Анечка ещё держала себя в рамках до дверей квартиры Севы, то уже в самой( двухэтажной) квартире фактор великолепия ударил её током в две тысячи вольт! Насмерть! И Аня потеряла лицо.

Из динамиков лилась божественная музыка, Сева сыпал остротами и комплиментами, которые отвергали напрочь Бронины жалобы на легкоранимость и сверхчувствительность мальчика Севы. А Аня наливалась алкоголем с отчаянием перетрусившего камикадзе.

Домой Сева привёз Анечку на такси, прислонил к косяку квартиры, надавил на звонок и растворился в ночи, как только услышал звуки ключей по ту сторону двери. Встречаться с Броней в такой ситуации как-то не очень хотелось.

На звонок открыла Галочка, за ней подпрыгивала и волновалась пузатая Броня.
В дверях тонкой рябиной покачивалась Анечка. Пьяна она была до изумления. Броня сильно подобрала живот, чтобы Аня могла пройти и заискивающе, учитывая опыт общения с пьяными людьми, спросила:

— Ну что, понравился тебе жених-то?

Анечка нетвёрдой походкой пропутешествовала на кухню и припала к крану с холодной водой.

-Неа!- икнула Анечка. -Не паанравился ваще!

— А что так?

— Пьяница потому…- и Аня рухнула посреди кухни.

Утро Анечка встретила с мокрым полотенцем на лбу и со стыдным чувством похмелья. Галя принесла холодное пиво и другие лекарства.

До вечера Аня промучилась гамлетовским вопросом: было или не было? В смысле окончательного слияния. В конце концов, договорив последнюю бутылку шампанского, они пришли с Галей к обоюдному соглашению, что всё-таки не было. Под сурдинку Галя выложила ещё раз свои новости, но уже в живописных подробностях.

В итоге получалась, что в июне к Гале приезжает принц на белом коне, и сам весь в белом, с мешком денег и с любовью в сердце.
Все будут счастливы, кроме Анечки. Это Аня поняла для себя как дважды два- четыре!

Звонил Сева, но Аня к телефону не подошла, на Броню смотрела с презрением. Можно было подумать, что это не Анечку вчера собирали по частям, а сегодня целый день лечили, а именно Севу.

Хотя Сева-то оказался на высоте: не клят, не мят, вот здоровьем интересуется Анечкиным. Не говоря уже о том, что не воспользовался вчерашней Анечкиной беспомощностью переходящей в легкую доступность. Но за это Аня возненавидела ( этого святого, благородного юношу!) ещё больше.

Она не могла простить Севе своего морального падения. Если бы она могла отмотать назад вчерашний день! Она понадеялась, что с неудачником и пьяницей, Севой разделается на раз!

Недооценила противника, позволила себе налакаться в полной уверенности, что ей, практически непьющей женщине, можно расслабиться в компании с мужчиной, которого она не уважает. И сама попала в капкан, который поставила на него. Надо подальше держаться от этого сомнительного миллионера — алкоголика!

Школьные денёчки подходили уже вплотную к каникулам, когда Аню вызвала к себе в кабинет Алла Захаровна. Трагически- театральным шепотом она поведала Анечке, что до неё дошли слухи. Слухи туманные в своём происхождении, но утверждающие, что в центре города люди видели, как её (Анечку, Анну Сергеевну даже) оглушённой чуркой грузил в такси какой-то импозантный мужчина.

Ах уж это пресловутое: « люди видели»! Люди видеть её могли только на перегоне: квартира- шлагбаум. И не удивительно. Престижная школа, престижный дом. Кто-то из богатеньких родителей выглянул в окошко, а там Анну Сергеевну ведут-несут к авто! Круги по воде пошли ещё те.

Аня оправдываться не стала. Она решила после каникул в школу не возвращаться. Вела себе независимо, не сказать бы даже, что по хамски, и на прощание, дала директрисе дерзкий совет:

-Как только к вам пришёл доброжелательный ябеда, отложите все дела в сторону, внимательно его выслушайте. И сразу, незамедлительно, начинайте собирать на него досье, чтобы быть во всеоружии, когда он пойдёт стучать на вас.

Учитывая то, что нрав у Аллы Захаровны был страшнее ужаса, расстались они на звонкой ноте взаимного недовольства.

А впереди было длинное лето, и поездка в Испанию с одним человеком, который…

Человек, который… появлялся в Аниной жизни раз-два в год. Куда-нибудь возил её отдыхать, а потом успешно забывал об Анечкином существовании до следующего путешествия.

Аня давно хотела закончить это бесполезное знакомство, но как-то появлялся соломенный жених всегда во время. Именно тогда, когда Аню накрывала волна неприятностей, метаний и полного душевного раздрая.

В этот раз разведывательные работы начались с мая. Аня, решившая для себя однозначно прекратить отношения, от которых ей было, что называется: ни холодно, ни жарко, неожиданно согласилась на поездку в Испанию: коррида, сиеста и всё такое.

Как раз в мае Броня уехала к Илье уже на постоянное жительство, оставив во владение Галочки чудесную комнату в двадцать один квадратный метр, окно с эркером и круговой балкон! Мечта, а не комната! Дарственная была написана на Галочку за очень умеренное вознаграждение.

Самое интересное было в том, что Броня, кроме личных вещей ничего не забрала в новую жизнь. В комнате стояли громадные буфеты красного дерева, шкаф с волной, дубовый обеденный стол, стулья на кривых ножках, изящный диванчик и королевская кровать. О всяких горочках и ширмачках можно даже и не упоминать. Печальное очарование вещей наполняло комнату грустным волшебным светом.

Аня и Галочка решили ничего не менять в интерьере волшебной комнаты. Разве что вынести кровать. Но в пятнадцатиметровую комнату Галочки поставить такую огромную кровать было бы делом, мягко говоря, не скромным. Кровать дружно снесли на помойку, растащили мебель по углам, и получилась довольно симпатичная комнатка в стиле ретро.Она получалась как бы почти общей.

Подружки проводили там вечера, курили на балконе с чашечкой кофе. Читали Анечкины рассказы. Галочка роняла в чашку с кофе хрустальные слёзы и смотрела на Анечку как на божество.

Она даже забрала с собой в рейс несколько рассказов. Анечка думала, что подруга будет их читать на досуге. Но Галя в Москве сдала их в издательство, используя свои знакомства и связи. Анечке ничего не сказала. Готовила сюрприз.
Аня оставалась « на берегу» со Славиком, ждала Галку и бегала с ним от мамы к Броне. Потом прилетала Галя и опять возвращались упоительные вечера на балконе. И всё это закончится, когда сюда ввалится этот таёжный медведь!

А в июне приехал жених, и жизнь сразу повернулась к Анечке самой неприветливой частью своего тела.

Он не понравился Анечке прямо с порога. На внешность он был не то чтобы «ах!», но и не совсем «ой!». Похож на Мишу Евдокимова, честное слово!

В подарок невесте он привёз беличью шубку. Это было как раз кстати. Эту зиму, хоть она была совсем неубедительной и даже неочевидной, Галочка отпрыгала в шубке а ля: « Храни меня, Христос, в крещенские морозы!». Не шуба, а одна видимость!

Галочка счастливо представила жениха подруге, соседке, лапушке, умнице, черти что и сбоку бантик! Сели за накрытый стол. Жених в основном помалкивал, брызгая по квартире синими капельками глаз.

Уже после третьей рюмки категорически заявил, что всю рухлядь ( имелась ввиду Бронина антикварная мебель) завтра же утром он вынесет на помойку. Галочка зарделась. Аня пригорюнилась.

Таким сверхскоростным образом образовавшаяся молодая семья, отравляла Анино существование двадцать четыре часа в сутки.

Красномордый, так Аня для себя определила будущего супруга подруги, постоянно что-то крушил на кухне или в ванной комнате. Аргументировал это одной фразой:

« Я куплю тебе всё новое, рыба моя золотая!».

«Купит он, как же! Много он здесь напокупал, урод тряпочный!»- закипала злобой Аня, но молчала, надолго уходила из дома, шла в гости к маме, бродила по магазинам, выискивая для предстоящей поездки летние наряды.

А тем временем, конечно, с подачи этого «жлоба с деревянной мордой» к Ане стала подкатываться Галочка. Суть её разговоров сводилась к тому, что Ане надо переехать в крайнюю Галочкину комнату.

А то получается, что молодая семья разбросана по коридору, как грибы в лесу. Большая Бронина комната у кухни, за ней идёт Анечкина, а потом уже маленькая Галочкина. То есть Анечка проживает посередине двух комнат одной семьи, разделяя тем самым, раскалывая надвое новую крепкую семью.

А так у Галочки будет кухня, сразу комната её с Юрой, и комната Славика. И где-то там в хвосте ( поближе к выходу) Анечкина, в смысле Галочкина комната. И никто никому не мешает. Красота!!!

— А ты не забыла, Галочка, что в моей комнате есть балкон, и она у меня не вытянута как гроб, а квадратная и светлая? С какого такого перепугу я должна отдать её тебе? Не гневи Бога! Единственное, что я могу сделать для тебя лично, так переехать в Бронину комнату. В этом случае коридор практически ваш, и получится почти автономия.

— Но Бронина комната на два метра больше, чем твоя!

— А что тебя смущает? Моя комната больше твоей на пять метров, а не на два, но ты же не против, чтобы я тебе их подарила. Даже если я перееду в Бронину комнату, то всё равно подарю тебе пять метров!

Галочка же считала всё по другим законам арифметики. Она высчитывала из Брониных двадцати одного метра свои четырнадцать, и получалась, что она теряет целых семь метров!

Отношения портились день ото дня.
Семья была, конечно, в сговоре. Каждое утро Анечка слушала перекличку. Кричали соседи как заблудившиеся в мрачном лесу грибники.

— Славик! Вставай! Слаааааавик! Встаааааавай!

— Мама! Я уже встал! Встааал!

— Иди кушать, Слааавик!

— Идуууууу!

Эта перекличка длилась с утра и до вечера. Анечка уже не чаяла дождаться поездки с нелюбимым в Испанию.

Галочка снова и снова подступала с разговорами:

— Анечка! Ну как ты не понимаешь, что мы мучаемся. Ну давай, поменяемся комнатами. Ордера переписывать не будем, так что в случае чего…

— В случае чего?- холодела от ужаса Анечка.

— С тобой невозможно, просто невозможно разговаривать!

— Юра! Юраааа! Иди пить чай! Чааай!

Анечка чувствовала себя нелюбимой и лишней, как раскладушка с незваным гостем, втиснутая между супружеским ложем и детской кроваткой. Она всем мешает и все об неё спотыкаются.

«Разменять бы квартиру, вселить им сюда матёрого уголовника и уехать!»- мстительно мечтала Анечка. Она уже почти ненавидела своих соседей. Степень её ненависти выражалась в простых всхлипах:

-Ненавижу! Уеду! Незамедлительно уеду!

К тому времени, когда Анечка собирала чемодан для поездки в Испанию, отношения развалились вконец. Хмурое « доброе утро» по утрам и « спокойной ночи» вечером, да и то не всегда. На кухню Аня старалась не выходить. Там Юра в трусах доламывал мойку.

Через час должен был заехать «который». В дверь деликатно постучали.

— Да! Да!- строго пропела Аня.

В дверь просочилась Галочка.

— Анечка! Ты пока будешь в отъезде, Юра сделает ремонт во всей квартире.

Справедливости ради, надо отметить, что ванна уже блистала новизной, в кухне стояла новая плита с ультрасовременной вытяжкой, двойная мойка радовала глаз. Юрочка вживался в квартиру надолго. Основательно поселился, короче.

— Да делайте вы что хотите. Я-то тут с какого боку?

— Ты не могла бы нам оставить ключи от своей комнаты? Мы переклеим обои, побелим потолок. Юра паркет отциклюет. Приедешь в чистенькую комнату.

Аня задохнулась в предчувствиях. В голове забилась шальная мысль — никуда не ехать и всё держать под контролем! Выселят! Как пить дать выселят! Снесут мебель на помойку( благо опыт у них уже есть), документы своруют, подписей наставят. И приедет Анечка из Испании полновесным бомжем!

— Ключи я оставляю маме, она будет через день приходить поливать цветы. И не надо ничего в моей комнате трогать без меня. Понятно?- Анечка завела бровь под чёлку.

— Какая ты всё-таки, Анька, сволочь!- и Галя стремительно вышла, громыхнув дверью.

Анечка бросилась к шкафчику, дрожащими руками выхватила из пачки документов драгоценный ордер, запихала его в сумочку, закрыла на два оборота свою дверь и выбежала на улицу ждать машину.

Испания пронеслась по Анечкиным каникулам радостным фейерверком. Прилетели они в Барселону. Поселились в небольшом семейном отеле, но «который» свозил Аню и в Ибицу, и в Пальма де Майорку на карнавал. Колоритная, сказочная страна очаровала Аню.

И это было удивительно. Потому что главные достопримечательности Испании – коррида и сиеста просто сводили её с ума. Корриду она видела только один раз, зажмурив глаза и закрыв уши. Второй раз её на это кровавое зрелище уже не затащит никто и никогда.

А что касается сиесты, то « который» соблюдал этот ритуал строже, чем фанатичный мусульманин намаз. Два часа среди белого дня они проводили в постели. Но «который» не давал Ане уснуть даже на миг. Его назойливые руки и губы блуждали по Аниному телу. И это было похоже на корриду.

Когда тело молчит, то его просто используют, если не гнушаются и не оскорбляются абсолютной холодностью партнёра. « Который» не гнушался и не оскорблялся…Аня занавешивалась шторками ресниц, и под веками ей улыбался ненавистный Севка.

А вечером они совершали набеги на магазины и лавочки. Аня покупала всё, что видела, а что не видела, покупал ей «который». Пришлось купить второй чемодан. В Ибице Аня увидела совершенно ошеломительное платье. Померила — длинновато, великовато в груди. Для этого платья нужны были Галочкины ноги и Галочкина грудь. « Перешью!»- подумала Аня, и «который» купил платье.

Броне накупили браслетов, Илье умопомрачительную рубашку, Славику игрушечный пистолет, с которым смело можно было идти на банк. А всяких зажигалок, магнитиков, записных книжечек сувенирных — просто тьма!

Гальке и Юрке её — НИЧЕГО!

В августе Аня прощалась с «которым». Он говорил что-то о том, что созвонимся, увидимся, а она стояла и считала секунды до того, когда увидит его опостылевшую спину.

С трудом втащив на второй этаж два объёмистых чемодана, с колотящимся сердцем Анечка открыла дверь своей квартиры. На неё сразу пахнуло ремонтом и свежестью. Пол в коридоре был с родни эрмитажному. Куда подевались все выбоинки и шероховатости?

Стены зашиты в деревянные панели, вместо тусклой лампочки в коридоре почти театральна люстра. Аня прошла к своим дверям, но дверь была не родная (косая и щербатая). Дверь была как из рекламных проспектов. Аня уже без всякой надежды вставила в дверь ключ, ключ не проворачивался.

Всё осознав в одно мгновение, Аня присела на чемодан. Дома не было никого.
Её выселили! Факт был, как говорится, на лицо. Аня сидела на чемодане и оплакивала всю свою такую нескладную загубленную двадцатишестилетнюю жизнь.

Стоп! Если выселили, то почему не поменяли замок на входной двери? Аня пробежала к Галочкиной комнате. Наверное, её самовольно переселили туда. Закрыта! Дверь закрыта. Нерешительно подойдя к бывшей Брониной двери, Анечка постояла, выровняла дыхание, нажала на тугую ручку новой двери и буквально ввалилась в комнату.

В чистой пронизанной солнцем и воздухом комнате стояла со вкусом расставленная её мебель. Всё было не так как раньше у Анечки, а лучше! В сто раз лучше! Нашлось даже место для спасённых ею горки и ширмочки.

Аня осторожно прошла на балкон. Пол был выложен весёлой плиткой. Маленький плетёный столик и два стульчика. Цветы в полном порядке. Благоухают. А ведь она их обрекла на верную гибель, не оставив злодейке Галке ключ!

На столе лежал комплект ключей и письмо. Москва. Издательство « Эксмо». Сердце рухнуло в преисподнюю. Анечка села, прочитала письмо. Глаза прыгали по строчкам, выхватывая: необходимые поправки… свежий взгляд…. всегда рады… наши реквизиты…
Сообразить Аня всё равно ничего не могла. Внутри визжал и бился моторчик, она кинулась разбирать чемодан, попутно побежала в душ, бегала из ванной в комнату, обнимала взглядом чистенькую кухоньку.

Никаких коммунальных отдельных шкафчиков и столиков. Бронин дубовый стол у окна, окружённый стульями с витыми спинками. Как он не попал на помойку, оставалось загадкой. Огромный от потолка до пола шкаф- сервант на современный манер.

В дверях проскрежетал ключ, не прошло и секунды, с разбегу на неё бросилась Галочка, сзади налетел и карабкался по ней Славик. Красномордый стоял в дверях и улыбался.

Стол собрали в момент. Упорхнув в комнату и прошуршав там пакетами, Аня вынесла на вытянутых руках платье. То, которое, «укоротить и ушить в груди» уже было не суждено. Славик был уже вооружён и очень опасен.

А Юре досталась бутылка « Хеннеси», который Аня планировала подарить маме.

Да и ничего страшного! Для мамы подарков хватит и мимо « Хеннесси»!

После торжественного обеда сидели на балконе, лениво перебрасываясь новостями: Броня родила девочку весом почти в три килограмма. Никаких отклонений. Конечно, ни о каком грудном молоке речи быть не может, но смеси отличные. Малышка ест хорошо. Илья сходит с ума, Броня цветёт.

Вечером, когда все устали и разошлись по комнатам, позвонил Сева.
Поздней ночью Аня стояла на своём- Бронином балконе и смотрела в чёрное звёздное небо. Звёзды подмигивали ей и складывались для неё пленительные в своей простоте строчки: « А жизнь-то налаживается…»

Таллинн. 25 февраля. 2014год. 20.52

 Save as PDF
0 Проголосуйте за этого автора как участника конкурса КвадригиГолосовать
*
  1. Татьяна на 10.09.2015 из 17:40

    Галя осторожно прошла на балкон — ОПИСКА — ДОЖНО БЫТЬ «АНЯ»

Написать ответ

Маленький оркестрик Леонида Пуховского

Поделись в соцсетях

Узнай свой IP-адрес

Узнай свой IP адрес

Постоянная ссылка на результаты проверки сайта на вирусы: http://antivirus-alarm.ru/proverka/?url=quadriga.name%2F