ЕВГЕНИЙ ЛИНОВ. РЕДАКЦИОННОЕ
РЕДАКЦИОННОЕ
В декабре, в декабре все борОды в серебре,
Мы всегда даем добро, чтобы бес вошел в ребро…
Вот, Александр Сергеевич Пушкин про декабрь ничего не писал. Да и М.Ю. Лермонтов ни слова. Пастернак Б. только про Москву в декабре. А Мандельштаму в декабре – вообще было не до стихов, и закончилось все трагически. Да…
Бродский – тот еще был космополит! Мало того, что на Васильевский не пришел, так еще норовил про вражеские декабри во Флоренции писать. А вот, Кушнер – совсем другое дело, к декабрям не только ровно не дышал, но и любил их без памяти, несмотря на то, что память для поэта, как для соловья – клета. И вот, какие стишки однажды, в студеную декабрьскую пору настрогал Александр Семенович: «Что весной развлеченье,тяжкий труд к декабрю.Не проси облегченьяот любви, говорю». Какое уж тут облегченье! На самого Пушкина замахнулся. Как же!
Ведь, солнечный Александр Сергеевич на возраст никакого внимания не обращал, а только и делал, что покорял Любовей да Наташ! И как-то осенью, перед Болдино, войдя в раж, и не дождавшись декабря, а напротив, как только октябрь уж наступил, и роща отряхнула последние листы с нагих своих ветвей, прямо за мельницей, под журчанье ручья, взял, да и накернил Анну Керн, русскую дворянку, урождённую Полторацкую, по второму мужу Маркову-Виноградскую. И так до самого декабря, пока не погас свет, и не сгорела свеча. Чуть в ссылку не опоздал.
Но надо отметить, что с тех пор, как однажды, и тоже в декабре, в горницу к поэтам пришла лампочка Ильича, в их горнице стало светло. Причем, светло стало не до лампочки, точнее, не до ее прихода, и не от какой-то там большой звезды, которая по пьянке примерещилась поэту Рубцову, а именно от вольфрамовой лампочки Ильича. Поэтому ученые утверждают, что все самое светлое связано с декабрем, поскольку декабристов удалось переловить и отправить в Сибирь, а самое худшее случилось в Октябре, потому что большевики переловили тех, кто переловил декабристов, и вместо свечей в темное царство вкрутили лампочку Ильича. Большевики вкручивать умели.
Возможно, уже тогда в питерской литературе наступило озарение! И Хлебников, питаясь одними зрелищами, крылышкуя золотописьмом тончайших жил, уложив в пузо кузнечика много прибрежных трав и вер. «Пинь, пинь, пиннь!» – тарарахнул как зинзивер: О, лебедиво! О, озари!
С тех самых пор пошло и поехало. Много миновали мы переправ, много поменяли коней назло пресловутой поговорке, но только благодаря долгой, как гекзаметр, селекционной работе литературных ученых, вывели лучшую в литературе четверку лошадей со времен Очакова и покоренья Крыма! И назвали эту четверку «КВАДРИГОЙ АПОЛЛОНА»! В честь златокудрого и сребролукого ФЕБА – Бога и покровителя искусств.
Положа руку на библиотеку, мы обязаны говорить правду и только правду. Поэтому не станем скрывать того, что ААПОЛЛОН был по совместительству еще и БОГОМ прорицания и покровителем стад и скота. Именно стараниями АПОЛЛОНА сегодня искусство, в основном, принадлежит тому, кому он покровительствовал!
И пока под колесами КВАДРИГИ земля еще вертится, пока золотых стрел АПОЛЛОНА еще ярок свет, журнал, находящийся в собственности у БОГА ИСКУССТВ, будет давать каждому, чего у него нет: УМНОМУ ДАСТ ВТОРУЮ ГОЛОВУ, ТРУСЛИВОМУ ДАСТ КОНЬЯК, ДАСТ СЧАСТЛИВОМУ ДЕВОК, И НЕ ЗАБУДЕТ ТЕХ, КОМУ ДАЛ!
С НОВЫМ ГУДОМ, ГОСПОДА! И ПУСТЬ В НОВОМ ГОДУ КАЖДЫЙ ИЗ ВАС НЕ СТАНЕТ ДЛЯ КОЗЫ ОТСТАВНЫМ БАРАБАНЩИКОМ!
ДА ЗДРАВСТВУЕТ КОЗА НОСТРА!
ЗАЗДРАВНАЯ КОЛЛЕГИЯ КВАДРИГИ
…
