АРСЕНИЙ БОГАТИЩЕВ-ЕПИШИН. Дети в школу собирались (детские стихи для взрослых)
Безвременщина Большой Попсы
(1990 – 2014)
Книга стихов
посвящается моим учителям
– поэтам — квалитистам
Славе ЛЁНУ
и
Виктору СОСНОРЕ
1.
Дети в школу собирались,
мылись, брились, похмелялись.*
Вдруг откуда ни возьмись –
появился В роде бис!
И поехало-пошло –
Печка вышла на село
пританцовывая, боком
вышло это ремесло своеволия
Емеле,
что – в раздумии глубоком
Щуку за уши держал,
а селяне как сумели
прицепили дирижабль
к новогодней с виду ели,
что держалась еле-еле
на ногах,
ходя под Богом,
но – какую детвора
принимала на ура!
А печник – молодцеват –
вышел на середину круга
яро, с вывертом, упруго
в пляс –
от Печки танцевать
со времён Царя Гороха
повелось в родной избе,
что, конечно, очень плохо
уже само по себе:
от сохи
пошла морока
хоронить не по судьбе
истинной – по произволу
княжьему и прежде срока —
бога русского Перуна
обрекая на потоп.
…Были гусли – были струны,
Были небыли потом.
____________________________
* Народная прибаутка конца 1950 гг.
2.
Дети в школу собирались,
мылись, брились, похмелялись.
Вдруг откуда ни возьмись
появился В роде бис!
И поехало – пошло:
Щука встала на крыло
сапогами, а за ней
Гуси-лебеди беды,
клином выбив у Балды
клин убогой бороды,
в лужу сели
на пруды,
оставляя след саней
на поверхности воды
от причала до Среды –
дня недели на Страстной
гефсиманскою весной,
где Среда кругом была
на сажень белым – бела
и любой почти
холуй,
дабы выдать Бога страже,
мог себе позволить в раже
дать иудин поцелуй.
А какой-то человек
имя взять решил «четверг»,
в кандалы умом закован,
в восхищение поверг
дам – сухого ждать закона
вместо мокрого дождя
приказал, чудес не ждя,
сгоряча набросив шубу
мехом с барского плеча
на Емельку – Пугача,
и наделал столько шуму,
что походит на Вождя.
А в четверг пришла нужда
от беспечных – безоконных изб
бежать куда глаза
не глядели бы – но за
край,
где лже-царём Емелька –
мнимо,
выморочно,
мельком –
олицетворял и – всласть
упиваясь беззаконьем,
не Совецкую, но Власть.
3.
Дети в школу собирались,
мылись, брились, похмелялись.
Вдруг откуда ни возьмись
появился В роде бис!
И поехало – пошло,
на манер иного толка,
но без следствия – суда,
дальше дело не пошло
пешедралом – поезда
многочисленные столько
разом встали, опоздав
к Бресту от Владивостока
на порядок выше мзда
за привычные услуги:
стрижка, брижка, борода.
а куда
девались слуги,
у гостиницы – швейцар,
перекупщик из Калуги,
мещанин,
гусары,
Царь?
Никуда гудок зовёт.
Встал Путиловский завод
на свои четыре лапы
в довершение забот.
Эфиопы,
эскулапы!
всё оружие за борт!
В землю – штык! –
но позади
ни дороги – ни пути.
Затопите броненосец
углем –
Немец, приходи!
На глазах голодных хат –
рос в слезах матриархат,
раз крестьянин-богоносец
землю
перестал пахать!
А Емельку-рыбака –
подкидного дурака –
после статочных каникул
Лже-Царём Емелька кинул
лже-корове на рога.
Белый Царь – святая суть
родины,
и не спасут
самозванца –
раньше позже
причитания,
под Суд Страшный
отданного…
Боже! – Русь-покойницу несут…
